"Огонек" №4 январь 1990г.

БАКИНСКОЕ ВРЕМЯ
Разница во времени между Баку и Москвой — всего лишь час. Разница во времени между Баку и Москвой огромна — не всем здесь легко понять, как решение Верховного Совета Армянской ССР о выделении специального бюджета для Нагорного Карабаха сорвало с горного склона смертоносную лавину. Я только что оттуда, из Баку, у меня перед глазами рассеянные по бакинским стенам плакаты, с хищной армянской рукой, стремящейся вырвать из азербайджанской груди алое сердце — Нагорный Карабах, - и властная бакинская рука, перехватывающая воровскую руку, на стенах научные трактаты о том, что «Великой Армении» не было и не будет, на перекрестках люди мне говорят: «Эти армяне...». А где-то далеко Ереван, живущий зеркальным отражением, все наоборот. Люди сражаются на тонущем корабле.
Активист Народного фронта (так, по крайней мере, он представился) говорит в телефонную трубку: «Завтра будет очень тяжелый день. Ожидается демонстрация, трудно сказать, с каким исходом. Ситуация, как накануне штурма Зимнего дворца. В ЦК можете не звонить — там никого нет. Они. наверное, уже все разбежались. В женском платье». Бодрый голос человека, в эйфории не могущего уяснить самому себе смысла сказанного. Как пьяный.
Ночь. Я не могу спать, мне мешает странный грохот с улицы, будто оторвал ветер кусок жести на крыше и гоняет его с упорным постоянством; я застываю у окна — во дворе скромного голубого дома с закрашенными стеклами зачарованной вереницей, будто повинуясь неумолимой дудочке Крысолова. спускаются солдаты, громыхая из¬редка огромными с мертвенным отблеском щитами, поправляя за спиной автоматы.
Я иду в город, сосед советует: «Возьмите паспорт показать, что русский...» Суббота начинается хмуро и ветрено, ветер сушит последние лужи, прохожих немного, горничная говорит: «Не выходите на улицу».
На улицах меньше прохожих, но уже собираются легкими черными сгустками кучки черноголовых мужчин в черных пальто — они стоят на перекрестках, рассматривая прохожих с молчаливым, изучающим вниманием. что-то коротко говорят за спиной, у киосков замирают, глядясь в развернутые зеркала газетных страниц, люди подписывают какое-то воззвание, на улицах заметно еще не ясное, но все более определенное движение людей к центру, к площади: много подростков, женщин почти нет; и вот. наконец, первый громовой выкрик, и толпа хлынула к площади, вознеся над головами трехцветный флаг, как кусок, отпиленный от об¬щей семицветной радуги, тротуары опустели, я становлюсь в тень киоска, и колонна идет мимо меня, и вдруг, срываясь на бег, люди мчатся через скверик на соседнюю улицу.
На площади уже вещают ораторы, и толпа густеет, люди сбиваются в плотную массу, не оставляя между собой просветов, ощетинившись флагами и транспарантами; вокруг это¬го черноголового поля, прорастающего ненавистью. прямо на глазах образуется пустое окаймление асфальта. Трудно сосчитать, сколько здесь людей: сто, двести тысяч?
«Горбачев забыл про нас...- плачет русская женщина.— Как мы тут будем жить? Я домой ходить боюсь. Вчера окружили у метро и говорят: «Вы. русские, вы почему не с нами?» Куда мне ехать? У меня отец с пятнадцати лет в Баку. Я коренная».
После трехчасового митинга толпа расползается, как лава из жерла вулкана, рас-паленные люди окружают милицейский «уазик» лимонного цвета, взбираются по нему, пинают ногами, не позволяют выехать из толпы, подростки забегают вперед, смотрят номера машин: не армянские ли? И сразу эти машины окружает торопливая толпа, небо над городом темнеет, наливаясь грозовой синевой, люди идут рядами, задрав головы. подолгу задерживая взгляд на людях, смотрящих на них из окон, будто хотят увидеть чей-то взгляд, в их глазах странное ожидание.
- Куда они пошли? — спрашиваю я молчаливого соседа.
— Армян искать.— мрачно отвечает он,— Да где их сейчас найдешь-то? — медленно добавляет он.
Я тогда еще не знал, что этот вечер станет последним для десятков человеческих судеб.
Банды погромщиков не жалели никого — бакинский погром кроваво войдет в историю, как вошли в историю Сумгаит. Фергана. Тбилиси,— историю трагических ошибок народа, историю преступлений. Милиция, армия пытались сделать все от них зависящее, люди разных национальностей укрывали армян от озверевшей толпы. Но все же кровь пролита. И она останется на бакинских улицах навсегда. Печать преступления останется на совести тех неформальных организаций, которые подвигли народ к насилию,— месть не имеет права на людские жизни, чем бы она ни мотивировалась. Маятник вернется — прошел огромный митинг в Ереване, брошен клич собирать оружие, мстить, отплатить кровью, чуть ли не десантом обрушиться на Баку. Мельница ненависти продолжает свою работу.
Самый невыносимый дефицит ситуации, по-моему, это дефицит реального руководства, а не фантомов, которые сажаются в кресла невидимыми аппаратными играми и безвольно тащатся за событиями, лишь из¬редка пытаясь их схватить под уздцы с помощью внутренних войск. Нужно правительство, способное остановить кровь, все остальное потом.
Потом, может, через десятилетия, мудрые потомки решат проблемы Карабаха. А сейчас правительства народного доверия должны уяснить очевидные сегодня горькие факты: идет война, мы признаем это. мы заключаем перемирие, выводим боевиков, отвечаем за жизнь ваших соотечественников, как вы за наших, создаем делегации на пере¬говорах, и пусть эти делегации седеют и стареют за «круглым столом» - лишь бы не пролилась кровь...
Проблема в людях, которые могли бы ответственно говорить от имени народа. О том. как этим людям приходить к власти, должны подумать наши депутаты, которые заседали и голосовали на Съезде с таким спокойствием, будто в запасе времени еще вагон. Свободы нужно не столько, сколько хватит большинству. Свободы нужно столько, чтобы хватило всем.
Сегодня — уже поздно. Но завтра уже будет — никогда.
Эти строки я пишу 14 января. Новый год по старому стилю. Неужели по старому?..
А. ТЕРЕХОВ

Пульс страны, как никогда, ускорен, и мы едва поспеваем за бурно развивающимися событиями. Не оттого ли происходят драматические опоздания — газет, законов, правительств?..
Журналист Владимир Иванидзе вернулся из Нагорного Карабаха намного раньше коллег, которые побывали в Азербайджане.

ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ?..
Сигнализация сработала мгновенно. Рубиновые лампочки тревожно замерцали на табло всех погранзастав. Одна за одной над советско-иранской границей зависали сигнальные ракеты. Начиналась немедленная эвакуация семей пограничников в глубь
страны...
Тревожные группы застав ждали
команды «В ружье!»...

КАК ЭТО БЫЛО...

Но команды так и не прозвучало. Хотя как раз в те самые минуты и нарушался режим границы СССР: на протяжении всего советско-иранского пограничья крушилась сигнально-оградительная система с колючей проволокой и погранзнаками. разделяющими два государства. Тем не менее обескураженные пограничники в те минуты практически отсиживались на заставах. Весь парадокс ситуации был в том. что границу ломали изнутри.
Местное население, вооружившись топорами. ломами, пилами и бутылками с зажигательной смесью, рвало колючую проволоку, жгло вышки. Иными словами, советская граница уничтожалась руками советских же граждан... Так какие причины побудили народ взяться за ломы? События, предшествовавшие разрушению, выглядели так:
01.12.1989 г.— Многотысячный митинг в г. Нахичевани с лозунгами -Долой границу!». -Убрать колючие заграждения'».
04.12. — Проведение акции -Живая стена». Взявшись за руки, люди выстроились в живую цепь на протяжении всех 137 километров границы. Иран срочно принимает меры к усилению охраны своих рубежей.
12.12. — Тридцатитысячный митинг.
13.12. — Массовый выход к границе.
19.12. — Вблизи границы населением установлены палатки. Лозунг тот же.
23.12. — Двухтысячный митинг в г. Нахичевани. Раздавались призывы сжечь заграждения на границе. Выдвинут ультиматум командиру погранотряда полковнику Жукову.
26.12. — Предприняты попытки разломать сигнальную систему. С прибытием тревожной группы разрушение удалось предотвратить. (Из газеты -На рубежах Родины*.)
29.12. 20.30.— Выступление начальника погранотряда по телевидению с призывом одуматься.
30.12. — Разведение костров вдоль границы. Заявлен протест пограничного комиссара с иранской стороны.
31.12. — В 12.10. началось разрушение границы СССР... На одном из участков обнаружен неопознанный труп мужчины.
Именно эти сумбурные декабрьские события предшествовали нашему прибытию на границу. Вооруженные силы Ирана в тот день были приведены в полную боевую готовность.
Сожженные вышки, обезображенные погранзнаки... На заставах продолжали ми¬гать тревожно вспыхнувшие сигнальные лам¬почки. Они погаснут лишь тогда, когда ограждения будут возведены заново. Вопрос их восстановления стоял так же остро, как и вопрос охраны границы без сигнализации...

«КОММУНИЗМ»
ЗА КОЛЮЧИМ ЗАБОРОМ...

Но прежде чем продолжить разговор об инциденте на границе, два слова об истории ее зарождения. Ее узкая полоска возникла в результате войны России с Ираном, и с 1828 года, согласно договору, стала пролегать по Араксу. Река разделила два государства. Но неразрывными остались родственные связи. Одни семьи посещали другие. устраивались общие свадьбы, молились в одних мечетях.
...Шли 30-е годы, одним из атрибутов которых стала колючая проволока. За железным занавесом оказалась страна. Целые народы, призванные строить светлое будущее — коммунизм. очутились за колючкой.
Рекой-разлучницей стали называть Араке на обоих берегах, слагая грустные предания Согласно одному из них. вода в реке — это слезы разлученных семей. Брат оказался разлученным с сестрой, отец с сыном. И не-удивительно. что одним из требований было: встреча с близкими.
...6 января я был на массовом выходе к границе. Люди общались на расстоянии 400 метров с помощью громкоговорителей, по очереди выкрикивая имена близких.
85-летнему аксакалу Нуре Мамедову по-везло — отозвалась сестра, которую не ви¬дел десятилетия. На том берегу давно выросли его племянники, уже сами ставшие родителями. Я слышал, как сын выкрикнул имя матери, с горечью услышав о ее кончине. О посещении ее могилы он и не думал.
Шестидесятилетней X. Мамедовой, например. из советской части г. Джульфы хватило бы пяти минут, чтобы перейти по мосту в иранскую часть города и обнять отыскавшегося сына. Но вместо прогулки по мосту ей пришлось проделать долгий путь из Джульфы северной в Джульфу южную по маршруту Нахичевань — Баку — Москва — Тегеран.
Время ломки стереотипов, к счастью, прошло. Начинает рушиться тот железный занавес, за которым жили мы. Постепенно меняет свое содержание и граница. Упали колючие путы на ряде европейских границ. С советско-китайской границы также исчезли те неприглядные колючки, которые довелось видеть мне. когда служил в одном из погранотрядов Забайкалья. Обмен делегациями с КНР. совместные ярмарки, упрощенный пропуск, встречи с близкими — все это стало возможным сегодня и на тех границах. А на Араксе? Невозможно?
— Ошибаетесь,— возразил мне зам. начальника политуправления погранвойск СССР, генерал-майор Г. В. Мартынов, оказавшийся во время тех событий на границе — Данный вопрос решится, но на более высоком уровне. Что касается пограничников, то мы-то готовы были сами убрать заграждения, менять режим. Но решать этот вопрос варварским путем, согласитесь, не дело...
И с последним трудно не согласиться. Meтоды, при которых тракторами сметали систему, и впрямь далеки от цивилизованных. Но если бы только это... Вот запись пограничника Рейно в журнале наблюдения:
«8 15.00 со стороны соседней заставы подъехал трактор. В нем четыре человека. Двое из них с оружием. Вели стрельбу. Вернулись к трактору с белыми лебедями. Возле трактора одному лебедю отрезали голову, демонстрируя нам кровь, которую можем пролить и мы. если не очистим границу...»
Кому же понадобилось стрелять в белых лебедей, давно ставших в этом заповедном краю ручными? Кому понадобилось угрожать пограничникам?
Из объяснительной пограничников Голубева и Ивонина:
«6 января к нам подошли неизвестные, назвавшиеся жителями Тумбула. Они сказа¬ли. что нас через день-два увезут отсюда в гробах... На следующий день к нам подошли еще три человека. Снова начались угрозы. Сказали, что в поселке стоит машина с оружием и нам скоро придет возмездие...»
Возмездие за что? За охрану границы? Когда я был на Джульфинском кладбище, то видел армянские и русские могилы, оскверненные в день ломки системы. Какое отношение к движению «Граница» имел и этот прах усопших? Кто эти люди?
— Я не знаю имен этих экстремистов,— сказал мне в беседе, касаясь вопроса разрушенного кладбища, ахунд Нахичеванской мечети «Джаме» С. М. Новрузов,— но я буду просить Аллаха, чтобы покарал как этих осквернителей, так и тех. кто крушил могилы мусульман в Армении. Все они глубже вбивают клин между двумя народами, нарушая заповедь Корана: не тревожь дух усопших...
По этому же поводу член правления Нахичеванского областного отделения НФАз. А. Шамилов сказал:
— Кучка неизвестных экстремистов позорит наше движение, сталкивая пограничников и местное население в надежде на вооруженный конфликт. Случай с кладбищем — факт вандализма, не имеющий ничего общего с нашими намерениями по демократизации границы. Мы-то отлично понимаем, что отсутствия проволочных ограждений осложняет пограничникам охрану рубежей. Поэтому готовы оказать любую помощь в формировании добровольных отрядов по охране границы Граница должна быть Но без колючей проволоки...

ЧТО ВЫСВЕТИЛО ПЛАМЯ НА ГРАНИЦЕ

— Пытаюсь понять, почему в руках местного населения оказались ломы, а не ножницы для торжественного перерезания ленточек. Почему в Нахичевани все происходило не так, как было это в ноябре прошлого года у Бранденбургских ворот? За ответами на эти вопросы я и отправился в обком партии.
— — Но чтобы удовлетворить требования населения,— ответили там,— нам понадобилось бы выходить с инициативой выше и в МИД. Для этого нужно время, а требования народа были выдвинуты 4 декабря. 27 дней не решали ничего... Нереальные сроки..
— Сроки же. как выяснилось в штабе НФАз., были самыми что ни на есть реальными. Ведь еще на июньском митинге 1988-го вопрос ставился ребром: «Проводить дни открытых дверей, чтобы могли встречаться жители Южно¬го и Северного Азербайджана... Решить вопрос об освобождении посевных участков между рекой и колючими заграждениями».
— До ломки колючих ограждений оставалось целых 19 месяцев
— Эти же вопросы поднимались на митингах 20 мая и 22 ноября того же года. Их же повторили 28 мая. 9 августа. 20 и 30 ноября 1989 года. Об этом же говорил член НФА Р. Рагимов на сессии Верховного Совета АССР 10 октября. Помнят нахичеванцы и августовское пикетирование, устроенное ими прямо напротив здания обкома при пятидесятиградусной жаре, когда люди теряли сознание, а их родное правительство отсиживалось в прохладных кабинетах, так и не пожелав вступать в открытый диалог.
— Помнится мне и тот эмоциональный митинг 11 января, но уже на пронизывающем морозе, когда власти, наблюдая за митингующими через окна утепленных кабинетов, снова не решились выйти к народу. На этом митинге поздно было говорить об уже разрушенной границе. Хотя обстановка вокруг границы в те дни накалялась. И именно тогда не хватало открытых, без бумажки, бесед-экспромтов на площадях. «Экспромты» начались лишь на седьмой день после инцидента.
— Не случайно перелистывал я в те дни орган обкома партии — газету «Советская Нахичевань». О чем же вещал орган в дни, когда ломалась граница? Выяснилось, о многом: об успешном производстве карамели и досрочном выпуске комплектов мужского нижнего белья: о «кормовом рационе животных» и куче навоза, «высящейся на краю поля». Темы, несомненно, нужные, но для них, согласитесь, можно было бы найти более подходящее время, освободив полосы газет под главную тему. В парторгане не проронено ни слова собственного анализа сложившейся обстановки. Но не молчала пограничная газета «На рубежах Родины», где прочитал характерную для ситуации строчку: «Местные органы власти бездействовали...»
— Но только ли в те дни бездействовали власти? Целый сонм проблем, окутавших республику. годами ждал своего разрешения. Безработица, кумовство, мздоимство, вечные соцбытовые неурядицы и местная, щедрая на обещания бюрократия — от всего этого давно устали разуверившиеся нахичеванцы.
— Граница в результате стала и местом про¬теста против социальной несправедливости в богом и центром забытой Нахичевани. Народ уже не верил в обещания своего правительства и. попирая закон, взялся за топоры. Власти, привыкшие к командно-административной системе, долгие месяцы не осмеливались проявить собственную инициативу. По старинке он и ждали особой указки сверху. И дождались — незаконных действий снизу. Но и в этой ситуации не обошлось без крайних. Это пограничники, хоть как-то пытавшиеся предотвратить разрушения. Они единственные, кто остался в неприглядной этой истории на должной высоте,— неразряженными остались магазины их автоматов, в чехлах покоились саперные лопатки...
— Множество проблем высветил огонь на границе. И одна из них сегодня — самая, пожалуй, главная, безотложная: запираться ли на все засовы, замки, оставаться ли за колючкой или?.. Каков практический механизм реализации принципов нового мышления в отношениях между странами? Каков механизм прогнозирования эксцессов, подобных нахичеванскому?
— Граница ждет ответа...

Нахичевань-Москва

"Огонек" №4 январь 1990г.
Владимир Иванидзе "Карабах, боль моя..."

«...Еще раз взываем к вам, опомнитесь, искупите совершенные вами ужасы, протяните друг другу братские руки и искренне, от чистого сердца, забудьте случившееся. Возвратите друг другу былое взаимное доверие, восстановите былую мирную жизнь, работайте вновь рука об руку. Искренне простите друг друга и помните, что прощение есть признак величия души. Победите друг друга любовью и прощением, а не оружием и огнем!»
Газета «Каспий», 1905 год, № 138,
16 июля.

«...До нормализации общественно-политической ситуации, в целях защиты и гарантии безопасности населения сохранить в Нагорно-Карабахской автономной области соответствующий контингент внутренних войск МВД СССР с подчинением его Союзной контрольно-наблюда тельной комиссии...»
Из Постановления Верховного Совета
СССР
от 28 ноября 1989 года.

Второй Съезд народных депутатов СССР большинством голосов поддержал предложение не показывать по телевидению дискуссию по проблемам Нагорного Карабаха. Не будем задним числом оспаривать это решение.
Кто знает, сколько людей в НКАО, посмотрев дискуссию на Съезде от начала до конца, могли бы в ночь с 13 на 14 декабря оторваться от своих телевизоров и уйти к темным перевалам, чтобы оружием закончить недосказанное депутатами? Съезд проголосовал, но в Нагорном Карабахе мало что изменилось. Там жизнь идет своим чередом.
Тупик, в котором оказались два народа, угнетает здравый рассудок своей безысходностью. В таких случаях, как показывает общечеловеческий опыт, остается только методично и терпеливо нащупывать обратную дорогу. Но для этого нужно точно знать, от чего мы хотим уйти...

От Баку до Еревана 600 километров по прямой. Для Аэрофлота это не расстояние, авиалайнер преодолевает его самое боль-шее за час. Но сегодня в нашей стране не найти два других города, которые находились бы так далеко друг от друга. За те почти два года, пока длятся споры из-за Нагорного Карабаха, между ними вырыта огромная пропасть. В водоворот межнациональных распрей втянуты практически все сферы общественной жизни в соседних республиках.
Как могло случиться, что через 82 года армяне и азербайджанцы в очередной раз вернулись к исходной точке? Вновь льется кровь, горят дома и озлобленные люди стремятся использовать любую возможность свести счеты друг с другом.
На отдаленные выстрелы, автоматные очереди и взрывы уже мало кто обращает внимание. Дети 4—5 лет и в Шуше, и Степанакерте уже достаточно твердо знают о том, чей Карабах и в кого надо стрелять при случае. И, как считают многие местные жители, никто не гарантирован, что в будущем эти дети не возьмут в руки оружие и не продолжат начатое отцами.

О вертолете с оружием и взрывчаткой, задержанном в Гадрутском районе, газеты уже писали, и поэтому, казалось бы, нет нужды возвращаться к событию двухмесячной давности. Однако происходившее в последнее время в ИКАО и районах, лежащих по обе стороны от армяно-азербайджанской границы, заставляет более серьезно отнестись к тому, что сообщалось в связи с гадрутским вертолетом.
К числу наиболее интересных предметов, обнаруженных на его борту, можно отнести, пожалуй, замок от зенитного орудия. Похоже, пока никто всерьез не брался за систематизацию и анализ вооружений, поступающих нелегальным путем к националистическим группировкам в Нагорном Карабахе. Большинство военных, офицеров, с которыми довелось беседовать на эту тему, не имеют ясного представления о характере таких вооружений. Нет ясности на этот счет и у следователей следственной группы МВД СССР, которая работает в автономной области. Отсюда можно сделать вывод, что предназначение замка от зенитного орудия никто так и не пытался осмыслить, а между тем первое, что приходит в голову,— горные зенитные орудия против града.
Военным в Степанакерте известно лишь, что снаряды изъяты и произведен частичный демонтаж орудий. Какова дальнейшая судьба установок, выяснить так и не удалось. Элементарная логика подсказывает, что замком из гадрутского вертолета собирались не грецкие орехи колоть.
Думаю, что история с вертолетом стала первой вехой на качественно новом этапе эскалации армяно-азербайджанского конфликта в ИКАО и приграничных районах. Предыдущий этап, когда шли «война кладбищ» и «каменная война», можно считать, завершился. Надгробные памятники разрушены. В этом я смог убедиться через пятнадцать минут после того, как прилетел вертолетом из Агдама в Шушу.
Вертолетная площадка в Шуше — зеленая лужайка длиною метров в двести, которая с одной стороны ограничивается каменистым обрывом, а с другой — постом Народного фронта Азербайджана. Когда я проходил через пост, меня окликнули азербайджанцы, летевшие вместе со мной, предложили подвезти. По дороге я попросил их показать армянское кладбище, и открылась мрачная картина. Вандалы основательно поработали кувалдами и, кажется, не обошли стороной ни один памятник. Каменные стелы и кресты (хачкары) беспорядочно валялись рядом с могилами. И такое можно наблюдать не только в Шуше.
«Каменная война», похоже, отошла в прошлое. Не то чтобы меньше валяется камней по обочинам дорог, чтоб забрасывать ими проходящие автоколонны. Наступил новый период в жизни Карабаха, который можно охарактеризовать как период хорошо организованных действий по подготовке крупномасштабных столкновений армян с азербайджанцами. Нечто вроде гонки вооружений.
Нередко местные жители предлагают военнослужащим большие деньги за оружие. Я даже составил список цен, по рассказам знакомых офицеров. Самое дорогое оружие — автомат. Цена на него колеблется от пяти до десяти тысяч рублей. Иногда предлагают натуральный обмен: «Калашникова» на «Жигули», а то и на «Волгу». Пистолет Макарова еще недавно стоил около двух тысяч, но за последнее время цена на него сильно упала и колеблется от 300 до 500 рублей. Очевидно, «карабахский рынок», если позволительно так выразиться, быстрее всего насыщается именно пистолетами. Интересно, что магазин от автомата стоит 500 рублей, а патрон — 3 рубля. Лейтенант учебной роты Олег Сулима, которому часто приходится сопровождать колонны и общаться с местными, считает, что «если только захотеть, здесь, в Нагорном Карабахе, военный, забывший о присяге, может за месяц сколотить немалое состояние». Общая сумма взяток, от которых Олегу приходится порой просто отбиваться. могла бы составить несколько десятков тысяч рублей.

2

...В период относительного затишья, когда Народный фронт Азербайджана снял беспрецедентную по масштабам блокаду Армении и Грузии, были задержаны еще два вертолета. Это обычные машины гражданской авиации, которые вовсю используются для нелегальной доставки оружия и взрывчатки в районы боевых действий. Путь по воздуху самый удобный, и не только потому, что вертолеты могут сесть практически в любом месте.
Дело в том, что в районах ИКАО и территориях, прилегающих к Армянской ССР, много армянских сел. И поэтому картина здесь в отличие от Армении (практически «очищенной» от азербайджанцев) получается довольно мозаичная. Здесь военным действительно трудно контролировать все населенные пункты. Лучше всего к такой ситуации подготовлены подразделения «спецназа». но не стоит раскрывать их тактические секреты.
В начале ноября в районе Шуши подразделениями внутренних войск, которыми командовал подполковник Владимир Васильев, проводилась проверка паспортного режима. Когда очередь дошла до поселка Киров, военные засекли вертолет. Вот что рассказал об этом лейтенант роты специального назначения Павел Ящук, возглавлявший группу захвата:
— Нам приказали захватить вертолет, который зависал над поселком. Вшестером с солдатами нашей роты провели эту операцию. Наблюдая из-за укрытия, мы дали вертолету сесть и заглушить двигатель. Только когда прилетевшие на нем люди начали выгружать мешки с сахаром, мы выбежали на взлетную площадку. До вертолета было примерно полсотни метров. Так как нас оказалось намного меньше, пришлось воздействовать на психику. Нам удалось заставить их не дергаться, и, пока не подошли основные силы, никто из участников разгрузки так и не сдвинулся с места. Осмотрев вертолет, мы обнаружили разобранное оружие, спрятанное в мешок из-под сахара, военную форму, примерно 50 килограммов взрывчатки, принадлежности для изготовления самодельных взрывных устройств. Пилоты имели при себе нигде не зарегистрированные пистолеты. Всего четырнадцать наименований воинских принадлежностей.
Обыскивая задержанных, а их оказалось 24 человека, мы обнаружили сборник инструкций по особым диверсионным работам на 52 страницах. Все это мы передали милиции, подоспевшей вскоре, и потом отконвоировали задержанных в Шушу, а впоследствии в Степанакерт.
Интересно, что кое-кто из задержанных еще в машине заявлял о том, что через полтора-два часа они будут освобождены. И действительно, через сутки в Степанакерте на многотысячном митинге было выдвинуто требование освободить этих людей. И перевозчики оружия получили свободу — нельзя было допустить нового кровопролития.
Между прочим, когда кировский вертолет уже «потрошили» военные, в небе над поселком появилась вторая машина. Заметив неладное, пилоты не стали садиться, а развернулись и взяли курс на Ереван. Один из офицеров передал по рации: «Именем Советской власти приказываю вам приземлиться!» В ответ эфир донес нецензурную, грязную брань, и «винтокрылая машина» исчезла из глаз.

3

Мы разговаривали с Павлом Ящуком, когда после нового обострения ситуации я вернулся в Нагорный Карабах, так и не улетев в Москву. Это было в деревушке Джагазур, в приграничном Лачинском районе. Деревушку дважды сжигали дотла: в 1905 и 1918 годах во время аналогичных конфликтов между армянами и азербайджанцами.
Недавно на Джагазур кто-то спустил с горы автомобильные покрышки, набитые взрывчаткой и кусками железа. Так и не докатившись до деревни, покрышки уткнулись в неприметный боковой овраг и там взорвались, не причинив никому вреда.
Запомнил я это село еще и потому, что после его посещения жизнь моя вдруг круто изменилась. Я уже не мог точно сказать себе, что буду делать через час и где обрету ночлег в ближайшие сутки. Времени стало тесно от событий, которые накатывали одно за другим. Когда это еще было возможно, я спокойно шел по раскисшему от дождей взлетному полю Агдамского аэропорта, чтобы своими глазами посмотреть на очередной арестованный геликоптер...
10 ноября из Ереванского аэропорта в направлении Мартуни (райцентр в ИКАО) вылетел вертолет МИ-8, бортовой номер 21 184. В районе Агдама забарахлил двигатель, и пилот запросил у местного диспетчера разрешения на вынужденную посадку. Добро дали, хотя степанакертский диспетчер требовал дотянуть до «своего» аэродрома. Пилот решил садиться в Агдаме. Судя по всему, вертолет привлек внимание лидеров агдамского отделения НФА, и они потребовали от властей, и новых, и старых, произвести обыск на его борту. В присутствии руководителей района и правоохранительных органов, включая коменданта, вертолет осмотрели. Нашли: две бухты бикфордова шнура, два мешка взрывчатки (упрятанные в большие мешки из-под сахара), картонные ящики с невероятным количеством отработанных аэрозольных баллонов. Часть из них была уже нашпигована взрывчаткой вперемешку с кусочками металла (при взрыве они выполняют роль осколков). Кроме того, у задержанных в ходе обыска была обнаружена инструкция по минированию какого-то объекта, кажется, моста.
К сожалению, мне так и не разрешили побеседовать ни с кем из них. Только одного удалось рассмотреть за стеклом дежурной комнаты агдамского РОВД. Выглядел он вполне прилично, примет угрызений совести на его лице я не заметил.
Между Агдамом и Шушой тоже курсируют вертолеты. Перед каждым рейсом представитель Народного фронта составляет списки пассажиров по их пас-портам. Я дважды летал этим маршрутом, но так и не заметил, чтобы военные проверяли вертолет. Правда, бросилось в глаза другое — продовольствие доставляется в Шушу не вертолетами, а автомашинами и по объездной дороге. Этот путь в десять раз длиннее дороги между Агдамом и Шушой, которой пользовались в «мирные годы», до взрыва моста.

4

Следователи и криминалисты, которые работают сейчас в ИКАО, заметили, что любой преступник, задержанный по подозрению в уголовном преступлении, стремится оказаться на территории, контролируемой «своими»». Если повезло и он добился своей цели, его либо освобождают «за недостатком улик», либо устраивают побег.
Многие из следственной группы, командированные в ИКАО из разных городов, уже разуверились во всем и перестают видеть какой-либо смысл в своей миссии. Им постоянно чего-то не хватает: то специальных бланков, то автомобилей, то оборудования. Частенько расследование, которое ведет следственная группа, скрытно саботируется и армянской, и азербайджанской стороной. Безнаказанность приводит к тому, что уголовный мир усваивает опыт своих безболезненных неудач и затем действует гораздо продуманнее. Опыт, между прочим, помогает им преодолевать и психологические проблемы, связанные со статусом неприкосновенности военнослужащих и «не своих» представителей следственных органов. Свидетельство тому — трагедия, разыгравшаяся в предместьях Агдама. Тогда два следователя погибли в озлобленной суматохе толпы.
В Степанакерте поочередно побывали заложниками два офицера внутренних войск. Полковник Василий Иванович Бабанский был захвачен в больнице и жестоко избит рассвирепевшей толпой. В Шуше в этой роли оказался один генерал (воздержусь называть его фамилию).
В Нагорном Карабахе хватает и «вольных ночных стрелков», которые не боятся обстреливать военные посты, правда, из надежных укрытий. Курсанты Карагандинской высшей школы милиции МВД СССР, которые несли службу на знаменитом (в особом смысле, конечно) тридцатом посту, расположенном точно на границе между Арменией и Азербайджаном, пригнали откуда-то трактор и насыпали целую гору земли с той стороны, откуда постоянно раздавались выстрелы. Обзор теперь сузился наполовину, зато появилась возможность временами расслабиться...
Подразделение внутренних войск (на местном армейском жаргоне «калачи»), расквартированное рядом с шоссе, на полпути из Агдама в аэропорт Степанакерта, тоже норовили превратить в мишень. Однако обстреливали эту «мишень» не очень удачно из чего- то необычного. Как уверяли меня военные, хотя в это действительно трудно поверить, «калачей» обстреливали... из гранатомета.
Психологические барьеры... Возможно, где-то в Нагорном Карабахе разгуливают на свободе настоящие убийцы, на совести которых реальные, а не предполагаемые жертвы. Преступники хорошо проинформированы о том, как им надо поступать в том или ином случае, чтобы обезопасить себя от неприятных случайностей. Главная их опора — отсутствие правосудия в Нагорном Карабахе. Цель — наклеить побольше политических этикеток на флаг ИКАО, чтобы под шумок осуществить задуманное. Как сказал Васильев, «мы просто не сможем контролировать ситуацию в регионе, если не научим людей уважать Закон, который нельзя нарушать даже в том случае, если он кому-то кажется несовершенным».
Под «аккомпанемент» карабахских событий, под грохот выстрелов и взрывов убийцы расправились с семьей азербайджанцев. Девять человек были уничтожены и сожжены вместе с домом. Выяснилось, однако, что убили их «свои», азербайджанцы. Мотив преступления — кровная месть.

5

Уже заканчивались полномочия Комитета особого управления, когда «спецназ» захватил еще одну группировку. Она действовала со своей базы в старинном, давно брошенном селе между азербайджанским поселком Фараджан и армянским Спитакшеном. С самого начала операции по захвату основная и наиболее трудная роль отводилась командиру роты специального назначения капитану Валерию Чернышеву. В течение трех дней, предшествовавших операции, группа военных наблюдала за всеми передвижениями группировки. Так, выяснилось, что на базе имеется автоматическое оружие, пистолеты и карабины. В качестве официального прикрытия группировка использовала строительство дома, непонятно для кого предназначенного в этих глухих местах. Примерно за сутки до начала операции один из дозоров капитана Чернышева напоролся на «партизан», и те молниеносно открыли огонь. Патруль спас сильный туман, ему удалось, не отвечая на выстрелы, скрыться.
Операция началась на рассвете. Группа оцепления охватила базу кольцом с четырех сторон. Затем пошли группы захвата и конвоирования. Наша группа захвата, которой руководил непосредственно Чернышев, оказалась без проводника, и мы потеряли немного времени в невероятно трудном двухчасовом переходе. В тот момент, когда наконец вышли на исходную позицию к базе, неожиданно затрещали выстрелы и так же неожиданно смолкли. Капитан сбросил с себя верхнюю одежду, поднял над головой автомат, дал очередь вверх и пошел через поле в направлении базы, и с ним еще двое бойцов.
Минут через пять мы уже были на базе вместе со второй группой, которой руководил лейтенант Павел Ящук.
В ходе операции было найдено большое количество нестандартных боевых гранат, патронов, несколько пулеметных лент, не считая палатки, радиостанции, ящиков с импортными продуктами питания и даже презервативов.
Кое-кому из этой группировки все же удалось скрыться и прихватить с собой боевое оружие. На самой базе были найдены охотничьи ружья и один карабин. Часть людей задержали на месте, а остальных вылавливали по окрестным горам.

6

...Грустно об этом говорить, но терроризм становится обычной повседневностью в Нагорном Карабахе. От террора страдают ни в чем не повинные люди.
В «Икарусе», выехавшем по маршруту из Тбилиси в Кировабад, террористы «забыли» чемодан со взрывчаткой. Судя по всему, вблизи Евлаха сработал часовой механизм...
Просматривая видеокассету, отснятую через пятнадцать минут после взрыва, я поймал себя на мысли, что все мы живем уже не в той стране, которую знали с детства. Взрыв разворотил весь салон. Искореженное железо валялось вперемешку с человеческими останками по обе стороны дороги на расстоянии до двухсот метров от центра взрыва.
В ста шагах от разрушенного автобуса лежал труп молодой женщины. Во время взрыва у нее оторвало ноги, но до самого последнего мгновения она прижимала к груди маленького ребенка. Она, как объяснили оставшиеся в живых, была русской. Остальные, за редким исключением,— азербайджанцы. Все они оказались на «алтаре священной борьбы», и как только это было сделано, борьба потеряла свой и без того сомнительный смысл. Ни одна идея во всем свете не сможет перевесить изрешеченное осколками тельце ребенка, задыхающегося в агонии, среди пластиковых трубок реанимационного отделения.
Взрыв автобуса стал, к великому сожалению, не единственным актом устрашения и дестабилизации в регионе. Вскоре последовала неудачная попытка подорвать скалу, под которой расположилось армянское село Дашалты. С тех пор на этом месте круглосуточно дежурит подразделение внутренних войск.
После нескольких дней относительного затишья в начале ноября произошли события, которые подтвердили, что взрывчатка, перевозимая вертолетами, находит свое применение.
Первый взрыв из этой серии прозвучал 8 ноября, под вечер. Заряд был не слишком сильный. Автомобиль «УАЗ-469», в котором ехали четверо (два курсанта Карагандинской школы милиции на заднем сиденье и впереди еще двое, местные жители), напоровшись на мину, проскочил несколько метров по инерции и встал. Курсантов контузило, и их отправили домой, зато местным досталось. Особенно тому, который сидел справа от водителя. Осколки прошили пол, сиденье и брезентовый верх машины.
Через некоторое время бортовая машина «ЗИЛ-130», доверху нагруженная тяжелыми строительными блоками, по-дорвалась на мине, мощность которой превышала первую в несколько раз. В кабине находились пять человек, включая детей...
Как заявил подполковник Вячеслав Шинкаренко. сила зарядов некоторых мин означает только одно — началась охота за тяжелой военной техникой. Один из специалистов по минированию, прошедший Афганистан, высказал предположение, что мину установил бывший «афганец»: весьма характерен почерк — мина неизвлекаемая.
Вот что говорят специалисты: минирование, как правило, происходит в два этапа. Вначале по дороге проезжает трактор с бурильной установкой. Конусообразный бур большого диаметра вырывает необходимое отверстие в полотне дороги и удаляется.
Через некоторое время подъезжает закрытая автомашина и «саперы» быстро и профессионально устанавливают соответствующий заряд.
Военным уже надоело ловить пусто¬ту. когда наблюдатели (снова, как в Афганистане) сидят чуть ли не на каждой вершине и сообщают «своим» о приближении любого солдата в радиусе километра. Частенько военные радисты замечают, что их переговоры кем-то прослушиваются. Эти «кто-то» часто выходят в эфир. Именно по этой причине спецназ вынужден шифровать переговоры.
Как на войне, человеческая жизнь в ИКАО постепенно теряет цену. Один из моих знакомых сказал: «Ты, конечно, напиши, что, скажем, погибло два человека. Но пойми, эти двое умерли!»

...Мы переживаем время странных и страшных нравственных мутаций. Надрывный плач ребенка за стеной, крик избиваемой в подъезде женщины, жалобы бездомного старика, потерявшего надежду на справедливость,— так ли уж часто все это вызывает во многих из нас всплеск милосердия? Чаще сугубо биологический порыв устранить «раздражитель»: захлопнуть форточку, на-глухо задраить двери, выключить телевизор, зашвырнуть подальше газету, пройти мимо... Нам не просто порой не жаль друг друга: недовольство все легче подогревается лукавой подсказкой тех, кто не без умысла любит покрасоваться перед многотысячной толпой: «Это все евреи виноваты!», «Да нет же, армяне!». «Азербайджанцы! В них все зло!». Или: «Мафия всесильна, она рвется к власти!»
Нравственная глухота и глухота политическая. Соединение двух этих пороков рождает мощную разрушительную энергию. Одним не жаль соседа, другим — целого народа.
Много месяцев накалялась обстановка в Нагорном Карабахе «и вокруг него» (как пишут газеты), где разочарованные деятельностью Комитета особого управления, уставшие от обещаний Баку, Еревана, Москвы люди оказались в кипящем котле, в блокаде. Самые плохие прогнозы в отношении судьбы Нагорного Карабаха сбылись, полумеры центра, полагавшего, вероятно, что карабахский вопрос «рассосется» сам собой, затыкание ртов народным депутатам на первом Съезде, дипломатические игрища то с руководителями Азербайджана, то Армении — все это не прошло и не могло пройти даром. Разгул преступности, терроризм в Нагорном Карабахе перерастает в гражданскую войну на межнациональной почве.
И армяне, и азербайджанцы втянуты сегодня в глубокую и многослойную инерцию вражды. В затянувшееся противостояние, от которого уже не отмахнешься и не отведешь глаза...

Нагорный Карабах



письмо
В НОМЕР

Снова противникам перестройки удалось спровоцировать очередной межнациональный конфликт с человеческими жертвами.
Снова катастрофически медленно преобразующаяся партийно-государственная машина продемонстрировала свою неспособность защитить благородное дело перестройки от крови и насилия. Погром шел на глазах ЦК и Совмина, органов внутренних дел, гос-безопасности и правопорядка Азербайджана. Об опасности взрыва хорошо знали центральные учреждения в Москве, но тоже не нашли эффективного выхода.
Конфликт не нужен ни простому азербайджанцу, ни рядовому армянину. Но, видимо, кого-то в стране очень не устраивает на-метившаяся в результате поездки М. С. Горбачева в Литву перспектива трудного, но мирного компромисса. Бакинские события как будто заказаны к предстоящим Пленумам ЦК КПСС по Литве и no XXVIII съезду партии, а также к проходящим выборам. Не исключено, что кто-то просто не видел для себя иного выхода, кроме создания ситуации, когда военное положение в стране стало бы неизбежным.
Многих очень радовало, когда азербайджанский народ — первый в мусульманских республиках — создал свою организацию. Появлялась надежда: национальный конфликт будет освобожден как от влияния местных бездарных и коррумпированных бюрократов, так и от их московских покровителей и станет сферой народной дипломатии. Тем более что Азербайджан первым среди мусульманских республик создал Народный фронт.
Мы обращаемся с призывом к азербайджанскому и армянскому народам, особенно к их интеллигенции. Нельзя позволить консервативным силам превратить Закавказье в мину, подложенную под перестройку. Нельзя в этом случае рассчитывать на уважение народов мира и народов нашей страны.
Мы верим в здравый ум и добрую волю народов Азербайджана и Армении. Еще есть альтернативы братоубийственной межреспубликанской войне, которая ничего не решит во взаимоотношениях двух народов.
Народные депутаты СССР
А. М. АДАМОВИЧ, Ю. П. ВЛАСОВ, А. М. ЕМЕЛЬЯНОВ, И. И. ЗАСЛАВСКИЙ, Ю. Ф. КАРЯКИН, Д. С. ЛИХАЧЕВ, Г. X. ПОПОВ, С. Б. СТАНКЕВИЧ, А. В. ЯБЛОКОВ