Форумы

в/ч 44060 Узун-Даре

Вт янв 26 2016, 02:46
"Вспомнить хотя бы такой печальный рекорд. 23 февраля позапрошлого года азербайджанские боевики беспрепятственно захватили окружной склад боеприпасов в г. Агдам. А это ни много ни мало - 728 вагонов артиллерийских выстрелов, 245 вагонов реактивных снарядов, 131 вагон патронов к стрелковому оружию. Никто из командования Закавказского военного округа так и не предпринял решительных попыток вернуть упомянутый склад обратно."

Симонов В.А
бывший начальник разведки 19-й отдельной армии ПВО "Как оружие бывшей советской армии оказалось в руках закавказских боевиков"
Ср фев 06 2019, 09:45
Вспоминает Михаил Танин




Я собаками начал заниматься в 13 лет. Хотел поступить в пограничное училище, не прошёл по здоровью, потом во ВВ, тоже отсеяли. Ну, военком предложил в пехотное, я отказался. Меня за это в ВМФ приписали, а я уже в клубе Собаководства занимался. Примерно года за два до призыва я собаку завел, немецкую овчарку по кличке Чара Дрессировщик в клубе служил в этой «учебке», ну и написал мне характеристику. Я собрал документы и поехал туда, 220 км от меня. Меня принял заместитель командира полка по личному составу, принял документы, позвонил в наш военкомат и все, я стал ждать спецкоманды. Нас призвали двоих с области.
. 6 декабря попал в Дмитров, в Центральную Школу Военного Собаководства МО СССР. Мы были первым взводом саперов после Афгана. Офицеры все прошли Афган. Хорошая школа. Из 90 собак отобрали 20 и готовили. Собак, как искать мины и фугасы, нас как ставить и обезвреживать. Единственное не дали нам совершить порывы и получить удостоверение сапера-подрывника. Отправили нас как караульную службу. А после нас уже готовили кинологов по заказу КГБ и отправляли в спецвойска. Мы в «учебке» работу собак представителям Иракской армии показывали. Даже мечтали, что в командировку в Ирак пошлют минные поля снимать!
Закончил 26 мая 90-го. В Баку приехали 6-го июня, потом на пересылку в пригород и 8-го были уже в Узун-даре. Пять кинологов. Четыре сапера и один с караульной собакой. Служить попал в отдельную роту, охранявшую окружные склады с боеприпасами. Взвод охраны, отделение пожарников, связистов и кинологов. Всего 56 человек. Плюс боевое охранение из 366-го мотострелкового полка, пять БМП, плюс БТР дальней связи с Гянджи. Пехота, менялись каждые три месяца. Четыре капониры и одна у штаба. Жили в пожарке, а как обстановка стала накаляться уже в броне жили.
Мы так путем службу и не наладили. Дело в том, что собак заказал бывший командир и ему были нужны караульные собаки, склады охранять. А наши даже лаять на чужих не умели. Саперной собаке злоба ни к чему. Среди людей работать приходиться. Ну, вот мы приехали, а командир новый. Ему как то собаки ни к чему. Ни вольеров, ни жратвы собакам. Короче полная жопа. Пять вольеров построили. Два блок поста. Двух кавказских овчарок командир мой (местный азербайджанец) дал. Мы их и ставили на ночь на блоки охранять. С питанием вообще скука, чего могли тем и кормили. Своих собак с собой держали. Жили в кошаре овечьей. Сами ремонт сделали, буржуйку на рынке купили. Потом кто в охранении, кто в караул, кто в засаду. Заниматься обустройством некогда было. Да и в части бардак. Казарма без окон, кухня проходная, грязища. Что мы выживали, что собаки. До осени 90-го катались по горам, а потом стали в караул ходить, а потом когда стали боеприпасы отправлять в Россию, на боевое охранение катались на вокзал в Агдам. Охраняли боеприпасы с собаками перед погрузкой. В засаде сидели после обстрела части. Два раза нападали на караульное помещение. Одному из наших руку прострелили, другому колено разворотили.
Практически, как приехали, так и начали кататься на поиск и обезвреживание. Но на прочесывание ездил только я и друган латыш. Иногда по двое суток не возвращались в часть. Ночевали у ментов командировочных, либо у «срочников» МВД. Там хоть харч офицерский давали и собакам перепадало.
Один раз увидели, как армяне на посевы азеров баранов выпустили. Решили ребята баранов в плен взять. Ну, окружили мы их, а там бабуська армянка была, ну она раз и баранов в горы. Один ишак остался. Мы на РАФике катали. Затолкали ишака в машину приехали на базу МВД в Агдам, а там ребята с Екатеринбурга у меня его за 2 пачки примы купили. Его в самолёт и домой на Урал.
Первый раз вызвали, когда на выезде из Агдама армяне дорогу подорвали. Середина июня вроде была. Заложили взрывчатку в трубочку сливную. Больше 300 кг. Воронка была метров 6 глубиной и метров 15-20 в диаметре. Чтобы баранов побольше убить. Отары прогоняли в несколько тысяч голов. Но они лоханулись. Рвануло ночью, когда отары ещё стояли на ночлеге. Поэтому ущерба не было и потерь. Там тротилом, сгоревшим, так воняло, что и у меня чуть «посадочный рефлекс» не сработал. Приехал за нами полковник ВВ с Аскерана. Он потом несколько раз с нами ездил.
Взрывники у армян были бойцы не пальцем деланые. Очень профессиональные. Многие Афган прошли. Тем более, много горнодобывающих контор. Поэтому пироксилина хватало. Ставили либо на «неизвлекаемость», либо с часовым механизмом. Если и подрыва ли то так, чтобы не обнаружили. Обрезки труб на 150-200 мм залиты пироксилином (его у них до хрена было, породу в горах рвали), взрыватели соединяли детонационным шнуром. Удар и вся дорога в клочья, поэтому не снимали их, а подрывали. Два раза снаряды спрятанные находил. Если бы нас откомандировали в подразделение по зачистке местности, то, думаю, работы хватило бы. Собаки хорошие у нас были. Минировать горные дороги проблемно. Поэтому чаще минировались инженерные сооружения. Мосты, сливные системы, искусственные водоканалы. А там их было уйма сколько.
Каждый выезд своя история. Не помню уж деталей. Ездил всегда с командировочными милиционерами. Я по дороге с собакой, ребята с автоматами на прикрытии. Если собака «срабатывала», вызывали офицеров с саперного батальона. Пару раз снаряды находил в сточных колодца. Ну и так, для успокоения совести лазил по арыкам, колодцам.
В Степанакерте автомобильный мост армяне дважды подрывали. Я после первого подрыва, когда другой построили на осмотр его выезжал. У меня друган там работал, а я в городе с милицией был. Нас по рации вызвали, собака у него под мостом сработала. Я приехал, пустил свою Чару в поиск, она раз и садиться. Повтор, опять. Короче оцепили, саперов вызвали. Оказалось после первого подрыва тротил ни весь сдетонировал, а разлетелся. Но кипеш был капитальный.
Два раза обследовал Особый комитет. Прямо во время заседания. Друг работал в гостинице "Карабах" и ещё в предгорье у Степана возили в ставку коменданта Степанакерта, но там работать не пришлось. Везде схроны со снайперами и система сигнальный мин. Потусовался с курсантами и на базу. Раз в горах заблудились и вылезли ночью почти у Лачина в горах брошенный пионер лагерь. Там заночевали, и оказалось, что весь вечер гоняли по подконтрольной армянами территории.
Еще был случай - ехали как то с зачистки. Нас перед Аскераном Урал военный обогнал ВВ. А у нас распоряжение было проходить все населённые пункты на максимальной скорости(чтобы не обстреляли и не забросали камнями). Так вот, когда в город въехал, смотрю Урал в кювете. Водитель свесился с кабины, а пассажир уткнулся в торпеду, а лобовое стекло очередью продырявлено. По рации сообщили и газу. Мы под сотню шли. Ничего разобрать не смогли.
Был у нас солдат, узбек по национальности. Есть в Армении такое озеро Севан в горах. Там были такие же склады как у нас. Туда часто федаины приезжали (боевики армянские), все просили боеприпасов продать командира, но тот отказывал. Тогда они стали народ баламутить, чтобы часть закрыли, типа озеро засоряют. Так вот, когда их закрыли, всех пацанов к нам перевели. Вот там, в Севане этот парень, узбек, пошёл в посёлок Чкаловский за чачей, там его и спеленали. Три месяца в горах на винограднике в подвале держали, били каждый день. Один раз бородатые перепились и он сбежал. Плутал долго. Потом в часть пришёл, а через неделю их к нам в Узун-Даре перебросили. Он походил чуть, да и ноги сделал. А че там, до Баку, а там на пароме через Каспий и дома почти.
Уволен в запас 31 октября 91-го года. Вообще очень нравилось саперное дело. Вот только на гражданке не свезло продолжить изучать это дело.


Вт апр 23 2019, 02:16
Вспоминает Александр Рогачев:

Призвали меня 7 января 1990 года, везли на поезде до Баку. Потом на пересыльный пункт в Баладжары. Числа 10 января я попал в в/ч 44060 в Узун-Даре. Месяц был в карантине. Потом присяга. После присяги меня распределили в пожарный взвод, где я был примерно месяцев пять. Потом водителем на водовозку, возили воду в часть из артезианской скважины.
Отношение к нам со стороны местного населения было нормальное. Особенно когда узнавали, что мы из Узун-Даре, может быть потому, что у нас служило несколько прапорщиков из местных
За время службы я несколько раз ездил в Степанакерт за продовольствием и обмундированием в 366 мотострелковый полк. Дорога была опасная. Нас неоднократно останавливали вооруженные боевики, обыскивали машину. Среди них я видел тех, у кого были отрезаны уши. По слухам это были насильники, которых таким образом наказали. В одном из сел по дороге на Степанакерт был пост «миротворцев». На нем танк был Т-72, кажется, и «Шилка». Несколько позже появились слухи о том, что армяне, якобы, напоили солдат на том посту и угнали технику. Один раз в Степанакерте нас обстрелял снайпер. Сначала я ничего не понял, что-то свистнуло рядом с ухом. И тут лейтенант мне крикнул, чтобы я бежал в укрытие. Вообще про 366-й полк рассказывали ребята из боевого охранения, которое из этого полка было в нашей части. Говорили, что там часовых на постах убивают. Однажды оттуда к нам в часть пришел КАМАЗ с длинным прицепом, в котором были цинковые гробы с телами погибших, их было много. Водитель и старший машины ночевали у нас в части.
Я заметил, что армяне и азербайджанцы начинали воевать сразу после окончания сельхозработ. После посевной или уборочной. Использовали градобойные орудия и установки Алазань.
Осенью 1991 года боевики ночью перерезали проволочное заграждение и вывезли три грузовика со снарядами. Караул не успел среагировать. На постах ранили двух часовых. Одного увезли в госпиталь, он больше в часть не вернулся. А второго ранили в руку, но он потом был в части. У нас в части по штату 75 человек должно было быть, в пожарном взводе человек 15, водители, человек 50 несли караульную службу. Но людей не хватало. И нам дали усиление человек 15 из 366 полка. Кроме того от них было боевое охранение несколько БМП, но при захвате части они ничем не помогли.
23 февраля 1992 года нашу часть захватили азербайджанские боевики. Около 7 часов утра я услышал какой-то шум. Мы ночевали не в казарме, а в боксах с автомашинами. Мой товарищ вышел на улицу, а вернулся в сопровождение боевика с автоматом, который крикнул, чтобы мы поднимались. Всю часть боевики построили на плацу, где держали примерно два часа. Потом нас всех затолкали в ПАЗик и привезли на площадь в Агдам, где шел митинг. Пока мы там стояли, кто-то сказал, что мы якобы помогали армянам. Тогда боевики стали нас бить прикладами, и бить стекла в автобусе. Кто-то из старших у боевиков крикнул, что мы из Узун-Даре. Тогда это все прекратилось. Из Агдама нас повезли в Евлах. Пока ехали, то я увидел хвост военной колонны с бронетехникой, которая шла по направлению Агдама. Позднее кто-то сказал, что это были десантники, которые шли выводить 336 мотострелковый полк из Степанакерта. В Евлахе нас сутки держали в каком-то разрушенном здании. А потом рано утром привезли в Гянджу. Мы сначала не поняли, где находимся. Потом решили, раз нашей части нашей больше нет, то поехать по домам. Тем более были мы в гражданской одежде и документы были на руках. Дослуживал я уже в Армавире.
В целом служить было можно, если бы часть не захватили.
Модераторы: admin, Rom, Real

Быстрый ответ