История школы начинается с 6 июля 1921 года, когда были созданы Курсы красных милиционеров Харьковской губернии. Через год на базе курсов была создана Школа старшего командного состава рабоче-крестьянской милиции УССР. 25 декабря 1922 года Совнарком УССР принял решение преобразовать Школу во Всеукраинскую школу милиции и криминального розыска и поставить ее на гособеспечение. В 1925 году Школа переводится из Харькова в Киев на Батыеву гору (ныне помещение средней школы №60). В 1936 году Школа переименовывается в Школу высшего руководящего состава рабоче-крестьянской милиции имени В. А. Балицкого. В 1937 году переименована в Киевскую школу усовершенствования руководящего состава рабоче-крестьянской милиции. 25 марта 1944 года приказом НКВД Украины открыта Всеукраинская школа НКВД, переименованная в 1946 году в Киевскую школу НКВД, Киевскую офицерскую школу МВД в 1948 году и Киевскую школу МВД СССР в 1950 году. Приказом МВД СССР от 20 августа 1956 года была создана Киевская специальная средняя школа милиции МВД СССР, которая стала готовить специалистов для основных служб милиции со сроком обучения два года. В 1957 году на ее базе было создано отделение заочного обучения Высшей школы МВД СССР, а в 1958 году - Киевский филиал Высшей школы МВД СССР. 11 апреля 1960 года постановлением правительства создана Высшая школа МВД УССР путем объединения филиала Высшей школы МВД СССР и Киевской специальной средней школы милиции.
В 1966 из-за изменений в структуре Министерства школу было подчинено непосредственно союзному министерству, и она получила название Киевской высшей школы МОГП СССР. С 1968 года учебное заведение стало именоваться Киевской высшей школой МВД СССР. Постановлением Совета Министров УССР от 8 сентября 1977 школе было присвоено имя Ф. Э. Дзержинского

Вспоминает Александр Аллянов

"Срочную службу я проходил в 1975-77 гг. в мотострелковом полку в/ч 69626 в пос. Кивраг Нахичеванской АССР, то есть примерно в той же местности, куда потом в 1988-89 гг. была командировка Киевской высшей школы МВД СССР.
После срочной службы я отучился в 1981-83 гг. в Барнаульской школе младшего начальствующего состава МВД СССР, затем служил в Кемеровской области. Там, будучи старшим лейтенантом, я как-то столкнулся с БАКАТИНЫМ – будущим министром внутренних дел СССР. Тогда он был первым секретарём обкома партии Кемеровской области… Бакатин произвел на меня негативное впечатление…
В 1988-91 гг. я учился в Киевской высшей школе МВД СССР и в составе отряда её слушателей побывал в командировке в Армению. Тогда в Киевской школе учились офицеры МВД со всех концов Советского Союза. Например, со мной учились и были в той командировке в Армении мои хорошие друзья Валерий Хирс с Дальнего Востока и Семейхан Курумбаев с Казахстана.
С сентября по декабрь 1988 года у нас была стажировка. И вот после прибытия со стажировки весь наш курс отправили в Армению с целью предупреждения конфликта между армянами и азербайджанцами. Мы были вторым отрядом с нашей школы, который был отправлен в Армению.
Прилетели мы в ереванский аэропорт вечером. Часов пять ждали на «взлётке» транспорт. Куда должны были ехать дальше, нам не говорили. Утром нас привезли в село Ширазлу, где мы вселились в брошенную азербайджанскую двухэтажную школу. Здание было свободно. В школе наш отряд базировался всю командировку.
Кто стоял в школе до нас и стоял ли вообще, я не знаю. Мне кажется, что тот отряд нашей школы, что был в Армении до нас, стоял в другом месте. В школе было пусто. Мы сами затаскивали двухярусные кровати, оборудовали «оружейку». Из Киева мы туда прибыли только с личными «тревожными чемоданчиками». Оружие, по-моему, летало с нами на том же самолете, но получили мы его уже в Ширазлу.
В Ширазлу кроме армян ранее проживало много азербайджанцев, как и в ряде других близлежащих сёл (все села до нас были со смешанным населением). Но к нашему приезду азербайджанцев ни в Ширазлу, ни в округе уже не было. Они ушли - их вытеснили армяне. Но очевидцами этого исхода мы не были.
С утра в день приезда у нас пошли выходы на службу - дежурства. Помню, в первый же день в Ширазлу мы обнаружили, что армяне на местном кладбище ломают азербайджанские надгробия, не смущаясь нашим присутствием. Мы оторопели и эти действия пресекли…
В отсутствие азербайджанцев в нашем районе не было и межнациональных столкновений. Наша задача здесь была сформулирована абстрактно: обеспечение общественного порядка и комендантского часа (режим комендантского часа действовал с 22 часов вечера дот 6 часов утра), пресечение правонарушений.
Выполняя эту задачу, я и мои товарищи вели круглосуточное патрулирование и села Ширазлу, и других селений в округе, где раньше проживали азербайджанцы, чтобы не допустить разграбления оставшихся от них домов, мародерства.
В период нашей командировки таких открытых эксцессов не было. Я думаю, занятие армянами оставленных азербайджанцами домов происходило и при нас. Только делалось это «по-тихому»: армяне забирались в оставленный дом и оформляли его на себя, как-то договариваясь с местной администрацией. Там же ведь была армянская территория и армянская же власть. Мы никак на этот процесс повлиять не могли.

Вот пара снимков нашего патруля в Ширазлу или в одном из ближайших к нему сёл. Позади – гора Арарат:


А на этих фотографиях отражена наша жизнь в школе в Ширазлу.
Вот два снимка той классной комнаты в школе, которая была спальным помещением моего взвода:


На классной доске – надписи мелом «Ширазлу» и «Армения» по-английски, «ул. Ушинского 34а» (это был адрес общежития в Киеве, где жили офицеры-слушатели моего курса), календарь (на нём мы отмечали прошедшие дни нашей командировки). Вдоль стены висят шинели и другие элементы формы.
У нас в командировке был один бронетранспортер, приданный от какой-то армейской части вместе с водителем-срочником. Обычно БТР стоял в нашем расположении в школе. Для защиты.
На этих снимках этот бронетранспортер с нашими офицерами.


Вот ещё снимок: мы группой сфотографировались на фоне нашего БТРа перед каким-то выездом. Я в центре снимка. Позади БТРа – часть здания школы, где у нас располагались умывальники.


Ещё мы выставляли посты на дорогах - проверяли автотранспорт, чтобы пресечь перевозку огнестрельного и холодного оружия.
Кроме того, в 20-х числах декабря 1988 года или в самом начале января 1989 года нас несколько раз возили в Ереван (я там был раза три), где мы несли службу на центральной площади имени Ленина, чтобы при необходимости пресечь массовые беспорядки. Такие беспорядки время от времени в Ереване происходили.

Вот снимок, сделанный тогда на той площади в Ереване. В центре площади — памятник вождю В.И.Ленину, виден угол автобуса, на котором нам, дежурящим на площади, привезли обед:


Так мы и служили: то дежурства на постах, то обеспечение комендантского часа. А то проходит пассажирский поезд в Ереван (он шел через Нахичеваньскую АССР, населенную азербайджанцами), и у него все стекла в вагонных окнах по дороге выбиты…
Самым дальним нашим постом был КПП в Ерасхе на административной границе между Арменией и Нахичеванской АССР Азербайджана. На этот пост меня часто назначали старшим и так получилось, что этот пост я помню лучше других.
Этот КПП располагался на единственной дороге из Армении в Нахичевань, и потому через КПП шло достаточно большое движение. Тут же с Т-образного перекрестка ещё одна дорога уходила на перевал (если смотреть на КПП со стороны Еревана, эта дорога уходила налево, а прямо шла дорога в Нахичевань).
Достопримечательностью КПП были два действующих коньячных завода, расположенных от него метрах в пятистах, по обе стороны административной границы – один с армянской стороны, другой – с азербайджанской стороны.

Вот на этом снимке — КПП под Ерасхом:


На КПП мы располагались в ГАИшном двухэтажном домике. Домик был как бы со стороны Нахичевани, то есть азербайджанцев. Армяне же, в свою очередь, тоже притащили сюда вагончик и установили его у дороги со своей стороны. Всего на КПП обычно было пять человек офицеров - слушателей КВШ, из числа которых один был старшим на КПП. Также здесь было по три-пять сотрудников ГАИ от армянской и от азербайджанской стороны, и, кроме того, приданные от армии танк и БМП. Все они (включая ГАИшников) подчинялись старшему по КПП из числа наших офицеров-слушателей КВШ.
Танк выставлялся чуть в отдалении от КПП на дороге на перевал, там с танком находились его механик-водитель и один-два наших. БМП стояла около 2-этажного домика ГАИ. Кроме механиков-водителей на бронетехнике других членов экипажей не было, также не было и боеприпасов к вооружению этой бронетехники.
Иногда пост выставлялся в сторону коньячных заводов (завода?).
Приданные нам на КПП ГАИшники-армяне и ГАИшники-азербайджанцы между собой демонстративно не общались (вот совсем никак, будто обрублено) и совместно нести службу не желали. Поэтому они досматривали один и тот же проходящий через КПП транспорт отдельно друг от друга, но под нашим присмотром. Так, машину со стороны Нахичевани в Армению останавливали и проверяли у своего «поста» и шлагбаума сначала азербайджанские ГАИшники в присутствии нашего офицера, затем машина проезжала небольшое расстояние и её проверяли уже армянские ГАИшники также с нашим офицером. Если машина шла из Армении в Нахичевань, всё было наоборот.
Автомобили проверялись на наличие в угоне и досматривались на предмет провоза оружия, наркотиков и другого недопущенного к обороту имущества. Оперативная ситуация там была непростая – шли грабежи, нам говорили, что были попытки захвата и вывоза людей, особенно - чужих детишек… Через КПП проходили и машины, в которых ехали семьи со своим скарбом, которые были вынуждены оставить своё жильё из-за межнационального конфликта. Такие машины сопровождала милиция.
Сведения о проезжающих машинах (а, может быть, и о людях в них, точно не помню) вносились в два журнала: армяне вели свой журнал, азербайджанцы – свой журнал. один из них вёлся азербайджанской стороной, другой – армянскими ГАИшниками. Мы журнал не вели, но я как старший на КПП заверял оба журнала и писал в них свои замечания.
И армяне, и азербайджанцы очень ревниво относились к общению старшего по КПП с представителями противоположной стороны. Часто бывало, что, когда я уходил, например, к армянам, азербайджанцы начинали причитать в рацию: «Сашча, ну зачем ты с этими пидарасами общаешься?» И наоборот: если общался с азербайджанцами, ревность и обиду проявляли армянские ГАИшники.
Возле КПП, на бывшей площадке для задержанных автомашин, стихийно «работал» своеобразный «рынок жилья». Выглядел от так. Примерно к 8-9 часам утра сюда стягивались армяне из Армении и азербайджанцы из Нахичевани, чтобы договориться об оформлении сделок в отношении жилья, оставшегося при бегстве армян из Нахичеванской АССР и азербайджанцев из Армении.
Понятно, что этот «рынок» стихийно возник и существовал около нашего КПП, так как обе стороны знали, что расправы над ними тут наши офицеры и военослужащие не допустят. Перед тем, как «рынок» начинал работать, я как старший на КПП выходил к армянам и азербайджанцам, которые двумя большими группами стояли на противоположных краях площадки (в каждой из групп моглр быть и по сто человек). Я их «инструктировал»: все разговоры вести на русском языке; не допускать оскорблений, не материться; будут конфликты – будет применяться оружие.
После моих «инструкций» толпы армян и азербайджанцев сближались. Люди из толпы выкрикивали названия поселков, где было жильё («у меня квартира / дом там-то». В противоположной толпе откликались те, кто хотел участвовать в судьбе этого жилья. Они сходились и пытались договариваться. Как именно и какие сделки они при этом совершали, я толком не знаю (мне помнится, что жильё обменивалось). По-моему, в процессе сделки стороны могли даже отправиться в ту деревню, где дом находится и как-то его там осмотреть. Безопасность при этом обеспечивали, как мне кажется, либо милиционеры, либо представители власти соответствующей стороны.
Помимо обеспечения порядка на этой площадке, мы никак в этот процесс вовлечены не были. Бывало, что на площадке во время переговоров возникали конфликты и даже потасовки. Тогда мы вмешивались – несколько раз дело доходило до того, что мы стреляли в воздух, чтобы разнять людей и восстановить порядок.
Рядом с КПП были два коньячных завода – один азербайджанский, другой армянский. Соответственно, были попытки спаивать наш личный состав. Во всяком случае, нашим спиртное на обоих заводах отдавали бесплатно… Мы это пресекали.
Потерь у нас за командировку не было, хотя были увечья.
Я слышал, что на трассе рано утром (в 3-4 часа) машиной был совершен наезд на пост – двое военнослужащих или сотрудников милиции (не с нашего батальона киевской школы) - были сбиты насмерть, а машина поехала дальше.
Менталитет населения в Армении, конечно, отличался от нашего. Когда мы на посту останавливали машину без документов или с нарушениями, то бывало, что водители открыто над нами смеялись: они знали, что мы их передадим местным милиционерам, а от тех они откупятся.
Что характерно. Я уже говорил, что армянские и азербайджанские ГАИшники на нашем КПП между собой принципиально не общались. Однако, как мы убеждались, «за бабки» и те, и другие могли «сделать всё» в интересах того, кто заплатит, даже если он представлял народ, к которому они относились враждебно.
Потому мы и присматривали за местными ГАИшниками на КПП. Были попытки предложить деньги и нам, мы такие попытки пресекали.
Среди нашего курса был один слушатель, который ранее заканчивал Ереванскую школу милиции (её закрыли, потому что она работала только за взятки). С его слов, русские могли поступить в эту школы без взятки (скорее, кадровые службы органов их туда направляли учиться), армяне же поступали только за взятки.
Исходя из того, что я видел, общаясь с местными милиционерами, я думаю, что информация о тотальной коррупции в милиции Закавказья была правдива.
«Рынок жилья» около КПП в Ерасхе существовал на протяжении всего срока нашей командировки.

Кроме службы у нас один раз была поездка на экскурсию к старой армянской церкви, которая находилась возле советско-турецкой границы. С этой экскурсии у меня сохранилось несколько фотоснимков:


Когда командировка закончилась, нас в Ширазлу никто не менял. Мы погрузились и уехали в Ереван, в аэропорт. В аэропорту мы были целый день. Кроме нас там было много курсантов других школ милиции, все ждали свой вылет. В итоге за всеми нами прилетело 10-12 самолетов. И мы отправились домой, в Киев.
До окончания КВШ в 1991 году больше командировок в «горячие «точки» у моего курса и КВШ не было.

1