Форумы
в/ч 3673 ПОН г.Благовещенск
Сформирован в 1990 году. 7 марта 1991 году сводный батальон, в количестве 400 человек направлен для выполнение служебно-боевых задач в район Нагорного Карабаха. Военнослужащие полка несли службу в Агдамском, Физулинском, Шушинском районах и г.Степанакерт до 20 июня 1991 года.
18 апреля 1991 года в 20-00 часов водитель центральной районной больницы Агаев Алван Аршад оглы управлял автомашиной УАЗ-452 91-25 АГМ и выехал на дежурство на контрольный пост № 1 в селе Верхний Диваналлар Физулинского района. С ним были оперуполномоченный ОВД Гумбатов Намик Гасан оглы, милиционер Исмаилов Чингиз Аршад оглы, а также командированные в Физулинский район военнослужащие войсковой части 3673 «а» ВВ СССР рядовой Имаев Айнур Рашидович, сержант Игорь Шельменков, рядовой Аров Виктор. На территории колхоза Шаумян Ходжавендского района за 300 метров до армянской церкви «Амарас» армянские боевики подвергли их интенсивному обстрелу из автоматического оружия и гранатомета, Н.Гумбатов, А.Имаев и А.Агаев погибли на месте, а Аров и Шельменков были ранены.
18 апреля 1991 года в 20-00 часов водитель центральной районной больницы Агаев Алван Аршад оглы управлял автомашиной УАЗ-452 91-25 АГМ и выехал на дежурство на контрольный пост № 1 в селе Верхний Диваналлар Физулинского района. С ним были оперуполномоченный ОВД Гумбатов Намик Гасан оглы, милиционер Исмаилов Чингиз Аршад оглы, а также командированные в Физулинский район военнослужащие войсковой части 3673 «а» ВВ СССР рядовой Имаев Айнур Рашидович, сержант Игорь Шельменков, рядовой Аров Виктор. На территории колхоза Шаумян Ходжавендского района за 300 метров до армянской церкви «Амарас» армянские боевики подвергли их интенсивному обстрелу из автоматического оружия и гранатомета, Н.Гумбатов, А.Имаев и А.Агаев погибли на месте, а Аров и Шельменков были ранены.
Источник
Мы давно привыкли к рассказам о героях Великой Отечественной войны и часто забываем о тех, кто по приказу Родины тоже рисковал жизнью и смотрел смерти в глаза, участвуя в локальных конфликтах, кто погибал и становился инвалидом.
Сегодня места так называемых боестолкновений, в которых участвовали российские солдаты, принято называть «горячими точками», и самые известные – это Афганистан и Чечня. Но ведь есть и другие, почти забытые, малоизвестные, а их участники сегодня из-за бюрократического равнодушия лишены каких бы то ни было льгот, хотя имеют ранения и увечья.
Ничто не забыто
Один из таких участников локального конфликта живет в посёлке Ручей Усть-Кутского района – это Игорь Шельменков. В 1989 году он был призван в армию и попал в Нагорный Карабах, где к тому времени разгорелся конфликт между армянами и азербайджанцами за право владеть этой территорией на границе двух бывших республик теперь уже и бывшего Советского Союза. Исполнять роль миротворцев отправляли в Нагорный Карабах служащих Советской армии и из других советских республик. Вчерашние мальчишки, принесшие присягу, в локальном конфликте оказались между молотом и наковальней, ненавидимые обеими враждовавшими сторонами.
– Мы охраняли объекты, блокпосты, сопровождали грузы, – вспоминает свою службу в армии Игорь Шельменков. – Местные жители днём относились к нам с видимым дружелюбием, могли заговорить и даже угощение предложить, но ночью нужно было держать ухо востро, напасть могли с любой стороны.
– Расскажите про тот бой, после которого вас наградили орденом Красного Знамени, – спрашиваю я и замечаю, как изменилось лицо Игоря Владимировича. Он отвечает не сразу, видно, что эти воспоминания даются ему с трудом. Такую же реакцию можно было наблюдать у ветеранов Великой Отечественной войны, когда их просили рассказать об участии в боях: те, кто прошёл пекло сражений, рассказывали о них неохотно, слишком сильна была боль от пережитого ужаса.
Рана, которая не заживет никогда
До демобилизации Игорю Шельменкову оставалось несколько месяцев, когда весной 1991 года он вместе с отрядом сослуживцев попал в засаду при выполнении боевого задания. По машине, в которой ехал Игорь, ударили из гранатомёта. Завязался бой, солдаты отстреливались до последнего. Когда всё стихло, в живых из отряда остались только двое – Игорь и Виктор, парень, только недавно призвавшийся на службу. В шоковом состоянии Шельменков не сразу понял, насколько тяжело он ранен. Вместе с сослуживцем перенесли тело водителя на пассажирское место. Игорь, ещё до войны получивший специальность грейдериста, сел за руль. Ехали до ближайшего блокпоста, пока хватило бензина: бензобак был пробит осколком, и часть топлива просто вытекла. Затем собрали оружие, подсумки с патронами и продолжили путь пешком. Шельменков понимал, что теряет силы, и предлагал товарищу оставить его, но тот отказался наотрез. Из шнурка сделали жгут и перетянули Игорю руку, которая постоянно кровоточила. Когда впереди показались огни населённого пункта и блокпоста, он потерял сознание.
Все происходившее дальше Шельменков помнит фрагментарно, как стоп-кадры из страшного кино. Помнит, как несли его на носилках в больницу, как срезали с него одежду и обувь, как вытаскивали из изрешечённого тела пули и осколки, как хирург пытался вытащить осколок из кости раздробленной руки, а ему казалось, что вытаскивают саму кость. Окончательно в себя Шельменков пришёл только в московском госпитале, где он восстанавливался с 21 апреля по 28 июня 1991 года. Тогда же его могли комиссовать из армии по ранению, но Игорь не согласился. Какой он инвалид, когда парню всего двадцать лет и вся жизнь впереди?! А рука? Так она ведь заживёт! В годы советской власти и молодые, и старые без опаски и страха смотрели в будущее, были уверены в том, что государство не бросит и окажет помощь, случись беда.
Все сначала
Никто ведь тогда, в начале лета 1991 года, и подумать не мог, что до путча ГКЧП оставалось два месяца, а в декабре беловежское соглашение даст начало развалу Советского Союза. В декабре 1991 года Игорь Шельменков был демобилизован по окончанию строевой службы и вернулся в Читинскую область. Здесь же в райкоме комсомола ему вручили орден Красного Знамени, в орденской книжке он числится под номером 554810.
ем временем жизнь шла своим чередом, нужно было обустраиваться, как говорится, на гражданке. Друг Игоря предложил отправиться в Усть-Кут, где в Осетровском порту можно было неплохо заработать. Но в Усть-Куте, как и по всей стране, начиналась разруха, работы становилось всё меньше, зарплату не выплачивали месяцами. К тому же выполнять физически тяжелую работу Игорю становилось всё сложнее и сложнее: давало о себе знать ранение. Но ему повезло, и вскоре он перешёл на работу во вневедомственную охрану, а затем посчастливилось устроиться в отдел милиции. Казалось бы, всё налаживалось, и теперь за будущее можно было не волноваться. Но это были всего лишь иллюзии.
Когда началась чеченская война, стали призывать ребят из милиции, а после их возвращения в органах МВД прокатилась волна суицидов среди тех, кто окунулся в пекло войны, страшной и беспощадной. Все участники боев в «горячих точках» были зачислены в группу риска, их стали в спешном порядке комиссовать из органов охраны правопорядка. В эту группу попал и наш герой – как участник боевых действий. Снова нужно было искать работу и начинать всё практически с нуля.
Инвалидность не дали, документы потеряли
В Ручье к тому времени работал леспромхоз и платили зарплату. Игорь принял решение переехать в этот посёлок. Но физически работать становилось всё труднее. Кто-то посоветовал ему оформить инвалидность, и Игорь занялся сбором документов.
– Из всех врачей мне тогда вызвался посодействовать Николай Тесейко, он помог пройти освидетельствование и собрать документы. Но в составе врачебной комиссии оказался человечек из Иркутска, до сих пор помню его лысый череп и редкую бородку, он презрительно ухмыльнулся и сказал: «Если не можете работать физически, смените профессию». Позже я узнал, что нужно было дать тридцать тысяч, и инвалидность мне бы оформили без проблем. Хотел вернуть документы, но мне сказали, что их отправили в Иркутск, а там они потерялись. С тех пор так и живу, работать тяжело, а прав на пенсию, получается, нет.
В 2004 году мама Игоря, видя, как мучается сын, обратилась с письмом в военный комиссариат Читинской области. Она просила помочь оформить звание ветерана боевых действий, но получила вежливую отписку. Нине Михайловне изящно объяснили, что звание ветерана Игорю Шельменкову не положено, так как «Нагорный Карабах в соответствии с географическим расположением находится в Закавказье, а не в Северо-Кавказском регионе». Другими словами, про участников боевых действий времён Советского Союза нынешние законодатели просто забыли.
Нет закона, нет и пенсии
Разговор с Игорем Шельменковым состоялся в помещении Усть-Кутской районной общественной организации ветеранов и инвалидов боевых действий «Контингент», председателем которой является Любовь Черных. Она и её помощник Вадим Каруковец откликнулись на просьбу принять участие в судьбе Игоря Шельменкова, но пока действительно нет федерального закона, который определял бы статус и меры социальной поддержки участников локального конфликта в Нагорном Карабахе. Без содействия депутатов Государственной Думы здесь не обойтись, ведь только они могут внести поправки в федеральное законодательство и восстановить право таких, как Игорь Шельменков, на справедливое вознаграждение.
Наверняка история Игоря Шельменкова не единственная, и в России найдутся его товарищи по несчастью. Что и говорить, воздавать почести погибшим героям гораздо легче, чем живым. Павшие не возмущаются и ничего не требуют, их именами можно оправдывать любые прихоти и фантазии. В то же время живых стараются не замечать, ведь это так хлопотно – менять законодательство, выплачивать компенсации за утраченное здоровье, предоставлять меры социальной поддержки… Всё это дополнительная нагрузка на госбюджет, а денег на «простой народ» постоянно не хватает. Но разве это справедливо, когда государство, взявшее на себя все обязательства Советского Союза перед внешними кредиторами, отказывает в исполнении обязательств перед своими же гражданами?
Вера Таюрская
Мы давно привыкли к рассказам о героях Великой Отечественной войны и часто забываем о тех, кто по приказу Родины тоже рисковал жизнью и смотрел смерти в глаза, участвуя в локальных конфликтах, кто погибал и становился инвалидом.
Сегодня места так называемых боестолкновений, в которых участвовали российские солдаты, принято называть «горячими точками», и самые известные – это Афганистан и Чечня. Но ведь есть и другие, почти забытые, малоизвестные, а их участники сегодня из-за бюрократического равнодушия лишены каких бы то ни было льгот, хотя имеют ранения и увечья.
Ничто не забыто
Один из таких участников локального конфликта живет в посёлке Ручей Усть-Кутского района – это Игорь Шельменков. В 1989 году он был призван в армию и попал в Нагорный Карабах, где к тому времени разгорелся конфликт между армянами и азербайджанцами за право владеть этой территорией на границе двух бывших республик теперь уже и бывшего Советского Союза. Исполнять роль миротворцев отправляли в Нагорный Карабах служащих Советской армии и из других советских республик. Вчерашние мальчишки, принесшие присягу, в локальном конфликте оказались между молотом и наковальней, ненавидимые обеими враждовавшими сторонами.
– Мы охраняли объекты, блокпосты, сопровождали грузы, – вспоминает свою службу в армии Игорь Шельменков. – Местные жители днём относились к нам с видимым дружелюбием, могли заговорить и даже угощение предложить, но ночью нужно было держать ухо востро, напасть могли с любой стороны.
– Расскажите про тот бой, после которого вас наградили орденом Красного Знамени, – спрашиваю я и замечаю, как изменилось лицо Игоря Владимировича. Он отвечает не сразу, видно, что эти воспоминания даются ему с трудом. Такую же реакцию можно было наблюдать у ветеранов Великой Отечественной войны, когда их просили рассказать об участии в боях: те, кто прошёл пекло сражений, рассказывали о них неохотно, слишком сильна была боль от пережитого ужаса.
Рана, которая не заживет никогда
До демобилизации Игорю Шельменкову оставалось несколько месяцев, когда весной 1991 года он вместе с отрядом сослуживцев попал в засаду при выполнении боевого задания. По машине, в которой ехал Игорь, ударили из гранатомёта. Завязался бой, солдаты отстреливались до последнего. Когда всё стихло, в живых из отряда остались только двое – Игорь и Виктор, парень, только недавно призвавшийся на службу. В шоковом состоянии Шельменков не сразу понял, насколько тяжело он ранен. Вместе с сослуживцем перенесли тело водителя на пассажирское место. Игорь, ещё до войны получивший специальность грейдериста, сел за руль. Ехали до ближайшего блокпоста, пока хватило бензина: бензобак был пробит осколком, и часть топлива просто вытекла. Затем собрали оружие, подсумки с патронами и продолжили путь пешком. Шельменков понимал, что теряет силы, и предлагал товарищу оставить его, но тот отказался наотрез. Из шнурка сделали жгут и перетянули Игорю руку, которая постоянно кровоточила. Когда впереди показались огни населённого пункта и блокпоста, он потерял сознание.
Все происходившее дальше Шельменков помнит фрагментарно, как стоп-кадры из страшного кино. Помнит, как несли его на носилках в больницу, как срезали с него одежду и обувь, как вытаскивали из изрешечённого тела пули и осколки, как хирург пытался вытащить осколок из кости раздробленной руки, а ему казалось, что вытаскивают саму кость. Окончательно в себя Шельменков пришёл только в московском госпитале, где он восстанавливался с 21 апреля по 28 июня 1991 года. Тогда же его могли комиссовать из армии по ранению, но Игорь не согласился. Какой он инвалид, когда парню всего двадцать лет и вся жизнь впереди?! А рука? Так она ведь заживёт! В годы советской власти и молодые, и старые без опаски и страха смотрели в будущее, были уверены в том, что государство не бросит и окажет помощь, случись беда.
Все сначала
Никто ведь тогда, в начале лета 1991 года, и подумать не мог, что до путча ГКЧП оставалось два месяца, а в декабре беловежское соглашение даст начало развалу Советского Союза. В декабре 1991 года Игорь Шельменков был демобилизован по окончанию строевой службы и вернулся в Читинскую область. Здесь же в райкоме комсомола ему вручили орден Красного Знамени, в орденской книжке он числится под номером 554810.
ем временем жизнь шла своим чередом, нужно было обустраиваться, как говорится, на гражданке. Друг Игоря предложил отправиться в Усть-Кут, где в Осетровском порту можно было неплохо заработать. Но в Усть-Куте, как и по всей стране, начиналась разруха, работы становилось всё меньше, зарплату не выплачивали месяцами. К тому же выполнять физически тяжелую работу Игорю становилось всё сложнее и сложнее: давало о себе знать ранение. Но ему повезло, и вскоре он перешёл на работу во вневедомственную охрану, а затем посчастливилось устроиться в отдел милиции. Казалось бы, всё налаживалось, и теперь за будущее можно было не волноваться. Но это были всего лишь иллюзии.
Когда началась чеченская война, стали призывать ребят из милиции, а после их возвращения в органах МВД прокатилась волна суицидов среди тех, кто окунулся в пекло войны, страшной и беспощадной. Все участники боев в «горячих точках» были зачислены в группу риска, их стали в спешном порядке комиссовать из органов охраны правопорядка. В эту группу попал и наш герой – как участник боевых действий. Снова нужно было искать работу и начинать всё практически с нуля.
Инвалидность не дали, документы потеряли
В Ручье к тому времени работал леспромхоз и платили зарплату. Игорь принял решение переехать в этот посёлок. Но физически работать становилось всё труднее. Кто-то посоветовал ему оформить инвалидность, и Игорь занялся сбором документов.
– Из всех врачей мне тогда вызвался посодействовать Николай Тесейко, он помог пройти освидетельствование и собрать документы. Но в составе врачебной комиссии оказался человечек из Иркутска, до сих пор помню его лысый череп и редкую бородку, он презрительно ухмыльнулся и сказал: «Если не можете работать физически, смените профессию». Позже я узнал, что нужно было дать тридцать тысяч, и инвалидность мне бы оформили без проблем. Хотел вернуть документы, но мне сказали, что их отправили в Иркутск, а там они потерялись. С тех пор так и живу, работать тяжело, а прав на пенсию, получается, нет.
В 2004 году мама Игоря, видя, как мучается сын, обратилась с письмом в военный комиссариат Читинской области. Она просила помочь оформить звание ветерана боевых действий, но получила вежливую отписку. Нине Михайловне изящно объяснили, что звание ветерана Игорю Шельменкову не положено, так как «Нагорный Карабах в соответствии с географическим расположением находится в Закавказье, а не в Северо-Кавказском регионе». Другими словами, про участников боевых действий времён Советского Союза нынешние законодатели просто забыли.
Нет закона, нет и пенсии
Разговор с Игорем Шельменковым состоялся в помещении Усть-Кутской районной общественной организации ветеранов и инвалидов боевых действий «Контингент», председателем которой является Любовь Черных. Она и её помощник Вадим Каруковец откликнулись на просьбу принять участие в судьбе Игоря Шельменкова, но пока действительно нет федерального закона, который определял бы статус и меры социальной поддержки участников локального конфликта в Нагорном Карабахе. Без содействия депутатов Государственной Думы здесь не обойтись, ведь только они могут внести поправки в федеральное законодательство и восстановить право таких, как Игорь Шельменков, на справедливое вознаграждение.
Наверняка история Игоря Шельменкова не единственная, и в России найдутся его товарищи по несчастью. Что и говорить, воздавать почести погибшим героям гораздо легче, чем живым. Павшие не возмущаются и ничего не требуют, их именами можно оправдывать любые прихоти и фантазии. В то же время живых стараются не замечать, ведь это так хлопотно – менять законодательство, выплачивать компенсации за утраченное здоровье, предоставлять меры социальной поддержки… Всё это дополнительная нагрузка на госбюджет, а денег на «простой народ» постоянно не хватает. Но разве это справедливо, когда государство, взявшее на себя все обязательства Советского Союза перед внешними кредиторами, отказывает в исполнении обязательств перед своими же гражданами?
Вера Таюрская
Место боя 18.04.1991г.
Модераторы: admin, Rom, Real