Форумы

в/ч 5422 - 2-й отдельный специальный моторизованный батальон (г. Ульяновск)

Rom
Вс фев 07 2016, 12:31
в/ч 5422 - 2-й отдельный специальный моторизованный батальон ВВ (г. Ульяновск)находился в подчинении Управления ВВ по Поволжью, участвовал в боевых действиях в Закавказье:
- Карабах: февраль - май 1988 г.,
- Карабах: июнь 1988 г.
- Армения: ноябрь 1988 - май 1989 г.,
- Абхазия: осень 1989 г.,
- Баку: 1990 г.,
- Карабах: сентябрь 1990 г.,
- Карабах: 1991 г.
Ср авг 08 2018, 01:38
источник

50 лет на страже тишины и спокойствия
Ежедневно, на улицах 11крупных городов Приволжского Федерального округа граждане видят военнослужащих, выполняющих задачи по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Войсковые наряды Росгвардии, выполняющие задачи как самостоятельно, так и совместно с сотрудниками полиции, уже давно доказали свою эффективность, став мощным правоохранительным инструментом в противодействии уличной преступности, профилактике правонарушений и преступлений.
В 2016 году в 9 городах ПФО, где несут службу войсковые наряды Росгвардии, существенно снизился уровень уличной преступности.
Свою деятельность специальные моторизованныеподразделения начали 30 сентября 1966 года.Именно в этот день приказом по Министерству охраны общественного порядка РСФСР № 3 началось их формирование наоснове постановления Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы с преступностью». Всего было сформировано 43 воинские части.В Приволжском регионе появились шесть отдельных батальонов: в Самаре, Ульяновске, Саратове, Уфе, Казани и Горьком. К 1990 году количество специальных моторизованных воинских частей в составе Приволжского управления ВВ МВД СССР по Волго-Вятской зоне достигло пятнадцати.
После распада СССР некоторые военные реформаторы предложили сократить специальные моторизированные воинские части, так как, по их мнению, происходило дублирование функций подразделений милиции. Одно время эти идеи были воплощены в жизнь, что привело к сокращению ряда воинских частей. Однако жизнь показала, что это было ошибочное решение. Высокая эффективность службы по обеспечению «тишины и спокойствия» на улицах городов и результативность пресечения правонарушений и преступлений достигаются лишь при их совместных действиях.
30 сентября 2016 года Ульяновский батальон СМВЧ отмечает юбилейную дату. За свою историю личный состав войсковой части 6672 привлекался к выполнению служебно-боевых задач по обеспечению общественного порядка и охране общественной безопасности при проведении таких масштабных международных мероприятий, как XXII Олимпийские игры в Москве, Игры доброй воли в Ленинграде, XII Всемирный фестиваль молодежи и студентов, празднования 850-летия Москвы и 300-летия Санкт-Петербурга, 1000-летия Казани и многих других.
Начиная с 1988 года военнослужащие войсковой части 6672 выполняли служебно-боевые задачи при разрешении межнациональных конфликтов в Сумгаите, Оше, Фергане, Баку, Кишиневе, Ереване, Северной Осетии и Ингушетии, в Нагорном Карабахе. Не обошли их стороною и события в Чеченской республике.
С декабря 1994 года, наряду с оперативными частями и подразделениями спецназа, ульяновцы участвуют в ликвидации незаконных вооруженных формирований на территории Северо-Кавказского региона.
С февраля 2000 по октябрь 2002 года военнослужащие Ульяновского батальона в составе сводного специального моторизованного полка Приволжского округа ВВ МВД России выполнял боевые задачи по поддержанию общественного порядка в Гудермесе – втором по величине и значению городе Чеченской Республики – и обеспечению безопасного движения по федеральной трассе «Кавказ».
Отвагу и героизм продемонстрировали многие солдаты и офицерыбатальона СМВЧ, чьи стойкость и мужество позволили обеспечить конституционный порядок на территории Чеченской республики.
За победу была заплачена высокая цена, немало положено на алтарь Отечества и военнослужащимиУльяновского батальона.
Всего же за мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона, орденами и медалями награждено более 50 солдат и офицеров Ульяновского батальона СМВЧ Приволжского округа войск национальной гвардии.
Войсковые наряды Росгвардии, назначаемые из военнослужащих проходящих службу в составе специального моторизованногобатальона, выполняют возложенные на них задачи днем, ночью, в будни и в праздники, в любое время года, надежно обеспечивая безопасность жителей Ульяновска,Для чегона патрульно-постовую службу среднесуточнозаступает более 30 военнослужащих.
Именно военнослужащие этой части при несении боевой службы по охране общественного порядка принимаютё необходимые меры для сохранности следов преступления до прибытия представителей органов дознания, участвуют в спасении людей, охране имущества, оставшегося без присмотра, обеспечении охраны общественного порядка при чрезвычайных обстоятельствах, а также в обеспечении режима чрезвычайного положения.
Не обходится без их участия и крупные мероприятия. Только за последние годы, личный привлекался к охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности на массовых политических, спортивных и праздничных мероприятиях, в том числе и международного уровня, таких как: Всемирнаялетнея Универсиада в Казани, Олимпийские и Паралимпийские игр в Сочи, чемпионата мира по водным видам спорта в Казани, XXXVI ой чемпионат мира по хоккею с мячом, и других.
Специальные моторизованные воинские части успешно выполнили задачи в рамках оперативно-стратегического учения «Заслон- 2014 и 2015», стратегического командно-штабного учения «Центр-2015», доказали свой профессионализм и высокий уровень подготовки, приняв участие в ряде других специальных и профилактических мероприятий.
Войсковые наряды спасают жизнь и оказывают первую помощь попавшим в сложную ситуацию гражданам, возвращают хозяевам похищенные материальные ценности, задерживают преступников находящихся в федеральном розыске, пресекают оборот наркотических средств, обеспечивают правопорядок в метро, на железнодорожных вокзалах, ведут активную профилактическую работу среди населения.
Только за неполный 2016 год военнослужащими подразделений СМВЧ Приволжского округа войск национальной гвардии РФ задержано за совершенные преступленияболее 2000 человек, за административные правонарушения более 176тысяч граждан, изъято 3 кг 700 гр. наркотических средств, 16 единиц холодного и 3 единицы огнестрельного оружия.
С 2016 года личный состав специальных моторизованных воинских частей выполняет задачи в составе новой структуры – Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации.
Задачи вновь сформированного ведомства определены Федеральным законом «О войсках национальной гвардии»,в рамках которого охрана правопорядка и обеспечение общественной безопасности - приоритетные. Эту задачу военнослужащие специальных моторизованных воинских частей продолжат выполнять в тесном взаимодействии с подразделениями,вошедшими в состав Федеральной службы из Министерства внутренних дел.
Сегодня можно с уверенностью сказать, что СМВЧ входят в силовую структуру, которая действительно отвечает интересам государства и твердо стоит на его защите.
Все задачи, поставленные перед Федеральной службой войск национальной гвардии в целом и специальными моторизованными воинскими частями в частности, успешно решаются при поддержке со стороны руководства страны, Приволжского федерального округа, подразделений МВД России и других силовых структур, глав республик и областей по месту дислокации воинских частей.
Именно такие люди, способные взять на себя ответственность за мир и порядок, являются гарантом возрождения славы нашего Отечества. В этом – залог того, что добрые дела и славная история специальных моторизованных воинских частей будут достойно продолжены!

История войсковой части 6672
Перелистывая исторический формуляр войсковой части 6672, обращает внимание тот факт, что в ее формировании принимали активное участие ветераны Великой Отечественной войны 1941-1945гг. – Герой Советского Союза Громов И., офицеры Паридуха А.М., Воробьев Г.А., Морозов И.А., Пустоветов А.П., Смолькин В.А., Ефимов С.Е., Ерошкин А.В., Столяров А.И., Раскин В.Н., Бородин В.И., Дремин С.П., Скрипов А.А., Титунов И.К., Кулагин В.Н., Куимов Г.Н., Данилов А.В. и другие.
До 1994 года часть выполняла задачи по охране ИТК, ЛТП и производственных объектов, обеспечивая при этом плановое конвоирование контингента на работу областного суда и военного трибунала в г. Ульяновске и области.
Военнослужащие части во многом способствовали строительству областного Дворца Творчества и областной Детской Библиотеки, Новоульяновского Цементного завода, многочисленных корпусов Авиационно-промышленного комплекса "Авиастар", практически всех цехов ДААЗ, корпуса НИИАР, комбината технического сукна в г.Димитровграде и ковровой фабрики в поселке Новая Майна, жилых домов, больниц, детских садов и торгового центра, центральной усадьбы им. Крупской, завода силикатного Кирпича в р.п. Новоспасское.
Наряду с охраной общественного порядка в г.Ульяновске и г.Димитровграде личный состав части участвовал в восстановлении прав и свобод народов России на Северном Кавказе.
В соответствии с Указом Президента Российской Федерации и на основании Распоряжения ГКВВ МВД РФ военнослужащие части участвовали в восстановлении конституционного порядка на территории вооруженного конфликта в Чеченской республике, обеспечении конституционных прав и свобод народов России, проживающих в районе Северного Кавказа.
Первыми в части к выполнению служебно-боевых задач по охране общественного порядка и безопасности на Северном Кавказе с июля по декабрь 1994г. привлекались водители с закрепленными за ними транспортными средствами (автомобилями) с ОВК – рядовой Зартдинов И.Н., с РМТО – младший сержант Березовский Р.К., рядовой Алиев Т.С.
С 5 декабря 1994 года по 20 января 1995 года от части выделялся сводный взвод – 24 человека в сводное подразделение войсковой части 3671 (г.Богородск), которые выполняли служебно-боевые задачи в населенном пункте Хасавьюрт.
За самоотверженные действия, стойкость и мужество, проявленные при выполнении служебно-боевых задач на Северном Кавказе – всему личному составу сводного взвода были объявлены благодарности Главнокомандующим ВВ МВД РФ и Командующим ПривО ВВ МВД РФ, а младшие сержанты: Орлов В.В., Фомин М.А., Ткачев Е.В., Ирошин А.В., Ахметов Р.Р., Чипрасов С.Н. – были награждены нагрудными знаками "За отличие в службе" I и II степени.
В составе Санкт-Петербургского полка в 1994 г. на Северном Кавказе выполнял служебно-боевые задачи по специальности начальник медицинского пункта полка, член Совета Офицерского собрания майор медицинской службы Дубинец Олег Николаевич. За мужество и отвагу, проявленные при выполнении специального задания в условиях, сопряженных с риском для жизни, указом Президента Российской Федерации от 1 апреля 1995 года №323 он награжден медалью "За отвагу".
С 6 января 1995 года в войсковые оперативные группы Приволжского округа ВВ МВД РФ и комендатуру в Старопромысловском и других районах г.Грозного Чеченской Республики привлекались офицеры части: подполковник Баранов С.К.(дважды), подполковник Сидоров Н.В., майоры Кулагин С.М., Тамбовцев В.П., Абазин А.Г., Болматенков Н.П., Гимадеев Н.Р., Беляков А.Н. На границу Чеченской Республики с Республикой Дагестан (Гребенской мост), была отправлена сводная рота от войсковой части 5422 (СМВЧ), впоследствии организационно вошедшая в состав войсковой части 6672.
С 1 августа 1995 года по 22 августа 1996 года полк выполнял служебно-боевые задачи в населенных пунктах Шалажи, Гехи-Чу, Чемульга, Старый Ачхой, Орехово, Черноречье, Рошни-Чу, Алхан-Кала, Самашки.
В июле 1995 года при оказании помощи Уральскому ОМОНу по отражению нападения бандитов, командир 1 патрульной роты капитан Филиппов Д.М.(в/ч 5422) умело и решительно руководил экипажем БТР, ведя более трех часов тяжелый бой, после которого Дмитрий с 14 осколками в спине был доставлен в госпиталь и благодаря медицинским работникам быстро встал в строй и еще дважды выезжал в район вооруженного конфликта в Чеченской Республике.
17 февраля 1996 года на заставу №32, выполнявшую функции КПП на дороге Ачхой-Мартан – Катыр-Юрт – Грозный в 5.40 было совершено нападение группой чеченских боевиков (около 20 человек) во главе с полевым командиром Теймуразом Агаевым. Бандиты передвигались в белых маскхалатах, используя складки местности и темноту, и пытаясь незаметно подобраться к позициям заставы, обрушили на ее шквал огня из автоматов и гранатометов. Первыми приняли на себя огонь рядовые: Бабенко Д.Ю. и Большаков Д.Ю. Прибывший к ним на помощь младший лейтенант Тихонов Ф.Н. умело организовал круговую оборону и корректировку огня дежурных средств.
Проявив смелость, отвагу и мужество Дмитрий Бабенко, будучи тяжело раненым, продолжал вести бой, получив множественные проникающие огнестрельные и осколочные ранения головы вместе с рядовым Большаковым Дмитрием, получившим в этом бою минно-взрывную травму, множественные огнестрельные ранения лица, термический ожог лица, превозмогая боль, продолжали отражать нападение, уничтожив вдвоем пятерых бандитов. Ценой собственной жизни оба Дмитрия Бабенко и Большаков предотвратили нападение на заставу. И это не единичный пример мужества и героизма наших военнослужащих. Выполняя свой воинский долг перед Отечеством по защите конституционных прав и свобод погибли: капитан Лавренюк Ю.В., рядовые: Алексеев В.В., Елисеев Ю.Е., Кулешов П.В., Романов А.В., Наумов А.П., Нечаев Д.И., Юнаков А.В., Насыров С.Ш., пропали без вести рядовые: Ходжакулов И.Р. и Богатырев А.В.
Вечно будут жить в сердцах военнослужащих эти мужественные образы воинов, проявивших героизм при выполнении воинского долга.
В 1996 году полк был выведен из района Северного Кавказа и в этом же году в связи с реформированием внутренних войск МВД России в состав войсковой части 6672 была включена войсковая часть 5422, которая также имела свой славный боевой путь.
Военнослужащие СМВЧ принимали активное участие в обеспечении охраны общественного порядка в г. Москве на XXII Олимпийских играх (1980г.) в период проведения Всемирного фестиваля молодежи и студентов (1985г.) и в г.Ульяновске мероприятий Первого фестиваля молодежи СССР - Корейской народно-демократической республики (1986г.). Ежегодно военнослужащие специального моторизированного батальона неоднократно привлекались к обеспечению общественной безопасности при проведении спортивно-массовых мероприятий в городе Ульяновске.
С 1988 по 1996 гг. личный состав части выполнял специальные задания по охране общественного порядка в республиках Закавказья и Северного Кавказа.
С декабря 1999 года по март 2002 года полк вновь привлекается к выполнению служебно-боевых задач в г.Гудермесс и населенных пунктах Гудермесского района, где военнослужащие достойно преумножали славные боевые традиции нашего полка.
За мужество и отвагу, проявленные при выполнении конституционного долга, многие офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты награждены высокими правительственным наградами: подполковник Почиталин М.Т., капитаны: Смирнов А.А., Фимушкин А.М., Фадеев С.Е., прапорщик Михайлов А.Н. и другие.
В августе 2005 г. нашей части было оказано высокое доверие - охрана общественного порядка и общественной безопасности в дни празднования 1000-летия города Казани. Наш батальон с честью выполнил поставленную перед ним задачу – охрану глиссады аэропорта г. Казань. Умелые и решительные действия личного состава были высоко оценены Министром внутренних дел генералом армии Нургалиевым Р.Г., главнокомандующим ВВ МВД РФ генерал-полковником Рогожкиным Н.Е., командующим Приволжским округом ВВ МВД РФ генерал-лейтенантом Змеевым М.А., командиром войсковой части 7452 полковником Менгалиевым Н.М. В мае 2007 года личный состав части принимал участие по ООП и ООБ в обеспечении саммита (Россия – Евросоюз) город Самара.
В августе 2012 года личный состав воинской части выполнял задачи по охране общественного порядка и общественной безопасности в год тысячелетия единения народов Мордовии с Россией в г. Саранске.
С 7 июня по 19 июля 2013 года участие в охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности в период проведения XXVII Всемирной летней Универсиады в городе Казань.
В 2014 году личный состав воинской части привлекался к проведению Зимней Олимпиады в г. Сочи.
В 2016 году личный состав привлекался к обеспечению 36-го Чемпионата мира по хоккею с мечом.
Чт ноя 14 2019, 09:45
Вспоминает Сергей Шестернин


В армию меня призвали  весной 1987 года, после окончания мною института. И поэтому служил я не два года, а только полтора – до декабря 1988 года.   
Службу начал в учебке в/ч 6672 ВВ МВД СССР. По окончании был переведен в в/ч 5422, батальон милиции, где и принял присягу. Батальон был небольшой – всего-то человек 100: три патрульных взвода и автовзвод. Командиром 1-го взвода был лейтенант ЛАВРЕНЮК, 2-го взвода – лейтенант БУЛАХ и 3-го взвода – лейтенант КУДАНЦЕВ. Я служил в 3-м взводе, у Куданцева. Из всех офицеров, я считаю, именно мой взводный Куданцев был ближе всех к нам, солдатам… Вспоминаю его с благодарностью. 
Я был в трёх, самых первых командировках нашего батальона: в г.Агдам Азербайджан, в Гадруте НКАО и в п. Воротан Армения.   
  
АГДАМ  
  
Я могу конечно ошибаться, но поскольку 1988 год был високосный, у меня в памяти достаточно четко отразилось, что первая командировка началась 29 февраля 1988 года, когда нас ночью подняли по тревоге.  На улице был сильный мороз, градусов 30, возможно больше. Куда мы едем, нам не доводили. Начали собираться, взяли все свое имущество, снаряжение – бронежилеты, щиты, дубинки, ящики со спецсредствами «Черёмуха». Боевое оружие в ту командировку мы не брали. В теплых тулупах, валенках и шапках с опущенными ушами, на тентованных автомобилях ГАЗ-52 всем батальоном отправились на военный аэродром Ульяновска.   
Загрузились на военно-транспортный самолет Ил-76МД.  Куда направляемся– не знали. Летели молча. Кто-то сидел на деревянных лавках вдоль борта, кто-то лежал вповалку на полу. Самолет громко гудел и проваливался в ямы. Немного тошнило. В воздухе витал запах тревоги и неизвестности. Наконец, часа через три, приземлились. Выходим на трап самолета, а вокруг – весна, тепло. Местные в легких одеждах, цветут сады. Нас построили, и  мы,  мокрые от пота, топали в валенках и тулупах по пыльной дороге до присланных за нами автомашин. На них мы прибыли в Агдам, разместились в местной школе. Выставили по периметру школы караулы. Тут в спортзале школы, на матрасах, мы все и обитали всю командировку.  
В городе наш батальон не патрулировал.  Был вообще категорический запрет на увольнения с выходом в город, а также на посылки из дома. Но мои родители однажды все таки сделали мне денежный перевод в Агдам, на центральный почтамт и, чтобы его получить, мой взводный Куданцев взял меня с собой в город, якобы в парикмахерскую. Вместе с ним мы зашли на местный рынок. И вот там я увидел ни с чем не сравнимое  изобилие. У нас в СССР на тот момент продукты по карточкам отпускали, а здесь на рынке чего только не было! Помню накупил  на полученные деньги художественную литературу и каких то сувениров для родителей. Пока мы с Куданцевым  ходили по городу, видели какой-то военный патруль. Но чей был патруль, от какой части, я не знаю… Возможно от местной комендатуры. 
Наш батальон был задействован на охране сёл вокруг Агдама с задачей не пропустить в село чужих. Названия сёл, к сожалению, я не помню. Выезжали в село примерно на сутки. Обычно выставляли два блок поста, на вьезде и выезде из села, по нескольку бойцов там и там, вооруженных рациями и спецсредствами. Что характерно, с нами на этих постах всегда дежурили местные добровольцы из того же села. Они приходили сами, кто с дробовиком, кто с палкой, и оставались с нами дежурить. Мы им объясняли, что справимся сами, что охранять их – это и есть наша служба, что им не нужно беспокоиться. Но они не уходили, говорили, что хотят сами себя защищать. И оставались с нами даже ночью. Ночи были прохладные. Местные находили по оврагам брошенные автопокрышки и жгли на блок постах костры, чтобы согреться.   
Вообще, отношение местного населения к нам было очень хорошее. Местные нас действительно воспринимали как своих защитников и относились к нам с большим доверием и надеждами. Азербайджанцы считали, что мы приехали защищать их от армян, а армяне наоборот, считали, что мы их защищаем от азербайджанцев. Мы не опровергали ни тех, ни других,  пытались держать себя нейтрально по отношению и к армянам, и к азербайджанцам.   
О том, что происходило между армянами и азербайджанцами до нашего прибытия, нам никто толком не рассказывал, в том числе и наши командиры. Всё было на уровне слухов. Говорили, что были нападения на какое-то соседнее село, где-то кого-то то ли ранили, то ли убили… Но не конкретно. А сами мы свидетелями такого рода событий не были.   
Так относительно спокойно наша командировка и прошла. Месяца через 2,5-3 мы вернулись в Ульяновск самолетом через Кировабад. При мне нас в Агдаме никто не сменил.   Ходили слухи, что на замену едет какая то часть, но точно не знали. 

ГАДРУТ  
  
Следующая командировка у нашего батальона была уже в сам Карабах, в райцентр Гадрут, где нам говорили, что от него по прямой до иранской границы 30 км. Вокруг нас были красивые горы. Также брали в командировку только спецсредства и не брали оружие.   
Когда была командировка, по датам не скажу. Было тепло. Лето 1988 года.   
Началась командировка для нас с опозданием. Потому что, когда мы ночью ехали на аэродром, произошло ДТП: машина с личным составом по дороге столкнулась с автобусом. Уснул водитель. Удар пришелся в левый борт кузова.  Погиб один боец (имя его, к сожалению, не помню), ещё несколько человек были травмированы (я находился в другой машине, она в том ДТП не пострадала). В памяти осталась картинка: разбросанные по траве тела…видимо в первую минуту после удара…Из-за этого наш вылет в командировку задержали (пока похороны, разбирательство и т.д.).    
В итоге из Ульяновска мой батальон прилетел на самолете на аэродром в Кировабад, в потом на автотранспорте в Гадрут. Там батальон размещался в школе, которая располагалась на возвышении. Местность была гористая. В город (помню, ходили в баню) надо было спускаться. Потом обратно вверх.  О том, чтобы наш батальон в Гадруте разгонял митинги, не помню, такое мне не известно. На школьном дворе, на занятиях, мы отрабатывали построение и передвижение со спецсредствами (щитами и пр.) на случай противодействия массовым беспорядкам. Нам говорили, что если толпа из одного села пойдет громить другое, мы должны будем их остановить и предотвратить массовые столкновения. Было, как-то раз ночью нас подняли по тревоге, мы построились во дворе школы в полном боевом снаряжении и какое-то время так стояли, чего-то ждали, видимо приказа. Потом дали отбой.   Но в душе, после того случая, осталось чувство тревоги и какой-то неопределенности. 
Помню, что из Гадрута мы также выходили на охрану окрестных сёл, дежурили по очереди на стихийно созданных блок постах. Кажется, были и в армянских, и в азербайджанских селах. Не помню, как, на чём мы добирались до сёл или вообще пешком к ним выходили? Помню, заступали на пост в ночь: с вечера и до наступления утра следующего дня там находились.    
У меня осталось впечатление, что эта командировка тоже была спокойной.   
Как и в первую, так и во вторую командировки отношение к нам у местного населения было очень хорошее. Они не скупились на угощения. Ну вот можно это на примерах показать.   
Например, ты попросишь у прохожего закурить. Он тебе отдаст не одну сигарету, а всю пачку. Или просто пойдет к ларьку, купит чуть ли не блок и отдаст. На, солдат, кури. Или стоишь  в карауле, идёт мимо местный, увидел тебя, зашел в соседний ларек, купил стопку горячих, хрустящих лепешек-лавашей, подошел и тебе отдал. Даже без твоей просьбы. Нам категорически было запрещено принимать от местного населения любое угощение, да разве тут устоишь? 
Армяне, на мой взгляд, были как бы продвинутее азербайджанцев и, соответственно, побогаче что ли азербайджанцев, позажиточнее. И если отношение и у тех, и у других к нам было одинаково хорошее, то форма выражения этого отношения различалась в зависимости от их возможностей. Например, стоим мы на блокпосту у азербайджанского села. Видим, от села на ослике скачет местный житель-азербайджанец (у азербайджанцев там как-то было принято ездить на ослах). Подьехал. У него с собой приторочены поднос, пиалы. И вот он поднос кладет, в пиалы наливает чай и приглашает нас его попить… Мелочь, как говорится, а это знак уважения, гостеприимства. Та же ситуация у армянского села. Приезжают на пост армяне: «Солдаты, есть хотите?» Ну, мы отнекиваемся, объясняем, что у нас всё есть, нам ничего не надо, мы дескать не голодные. Но они молча уезжают и через какое-то время возвращаются с полным багажником еды. Раскидывают прямо на земле большое одеяло и накрывают импровизированный стол из зелени, мяса, яиц и т.д. Отказаться от приглашения, значит по кавказским обычаям обидеть хозяев. Да мы, честно говоря, и не против были… 
В разговорах спрашивают  и те, и другие, охраняем ли мы их от армян (азербайджанцев)? Мы в объяснения не вступаем и просто подтверждаем, что да, охраняем их от армян (азербайджанцев). Все довольны.  
Улетали в Ульяновск опять с Кировабада.   

ВОРОТАН  
  
Третья командировка батальона была в Горисский район Армении. Туда мы также добирались сначала самолетом, а потом автотранспортом. В эту командировку уже помимо спецсредств  брали в оружейных ящиках своё штатное вооружение(автоматы, пистолеты), а службу там несли с оружием со снаряженными магазинами. Помню и в эту и в предыдущих командировках  офицеры нам напоминали, что мы находимся на боевой службе, в боевой обстановке. Вряд ли кто из нас на тот момент серьезно воспринимал эти слова. Это позже мы уже узнали, в каких серьезных передрягах побывали наши товарищи из других частей. Кстати, ни в документы, ни в  воинские билеты слова о боевой службе почему-то не вошли.   
 Размещались мы не в самом Горисе, а около села Воротан, недалеко от города. Там была заброшенная метеостанция или какое-то другое научное учреждение. На его территории всё было брошено, разорено, вывезено. Тут в здании этого учреждения наш батальон и разместился.   
В эту командировку нам была придана бронетехника от какой-то воинской части. Я помню по крайней мере один БТР. На нём посменно ездили на дежурство бойцы 1-го патрульного взвода старшего лейтенанта Лавренюка, который у нас считался «спецвзводом». Они ездили куда-то в горы, куда, зачем – нам не доводили.   
Отсюда я и уходил на «дембель». Было это не просто. 7 декабря 1988 года, в Армении случилось сильное землетрясение, были серьезные разрушения и жертвы среди мирного населения, в связи с чем ходили слухи, что нас из Воротана перекинут на расчистку завалов. То есть была опасность, что на «дембель» мы вовремя не уйдем. Но всё же, после выхода приказа, нас решили отправить домой через нашу часть в Ульяновске.  Старшина, собрав нас дембелей, сказал, что денег у части на самолет нет, поэтому поедем поездом, хоть это и долго, причем поедем самым дешевым плацкартом, но для этого нужно скинуться у кого что есть в заначках, чтобы насобирать денег на плацкарт , на дорогу до части. И скидывались. На автобусе доехали до Еревана, а дальше – поездом, плацкартом. Проводницам обьясняли, что едем из зоны боевых действий, денег нет, еды нет. Люди относились с пониманием , нас чуть не бесплатно везли.  Некоторые из «дембелей» ехали в вагоне даже на третьих полках, спали на «голых матрасах». Есть было нечего: нам в Воротане, перед отьездом, выдали только по одной банке тушенки на сутки на человека или даже на двух человек. Это все. Старшина на остановках выбегал на перрон, прикупить немного хлеба на оставшиеся деньги. Так и ехали: проводницы нам чай бесплатно давали. Ехали долго, семь суток, дорога была вся забита составами, идущими в зону землетрясения и мы их пропускали. Смотреть конечно на это было страшно. Мы проезжали разрушенные города, видели во что превратились дома людей. Не помню в каком точно городе, кажется в Адлере, пересели на другой поезд, до Ульяновска. И вот спустя семь суток добрались до нашей части в Ульяновске. Это было в 20-х числах декабря 1988 года. А вот домой, из Ульяновска в Сызрань, я уехал автобусом (тогда такие большие красные междугородние автобусы «Икарус» ходили) 27 декабря 1988 года. Капитан Снытко выдал мне военный билет с отметкой о демобилизации, пожал руку, поблагодарил за службу. Вот эту дату я помню точно: недавно в гараже нашел свою армейскую шинель, а в её кармане – автобусный билет с этой датой. Такой вот привет из прошлого…   
 
Р.S. Писал свои воспоминания, основываясь на тех обрывках, которые неохотно подбрасывала моя, изрядно истертая и постаревшая, память. А она, как известно, у всех разная… Поэтому прошу всех моих бывших сослуживцев, читая сие «произведение», не судить меня строго. Вполне возможно, что я мог ошибиться в каких-то датах, событиях, что-то перепутать. Тогда пожалуйста, поправьте меня. Спасибо. 
12.11.2019г.


Чт апр 08 2021, 10:58
Вспоминает Виталий Горчаков




служить срочную службу мы прибыли в Ульяновск 16 декабря 1987 года, в отдельный специальный моторизованный батальон милиции – в/ч 5422. Сначала был курс молодого бойца (КМБ), командиром на КМБ был лейтенант Игорь Булах. Он меня хотел направить учиться на сержанта, да я «спрыгнул», а то направили бы учиться в Донецк – там сержантская школа для СМЧМ всего Союза была.

09 января 1988 года была присяга, и нас распределили по взводам. Я оказался в 1-м, специальном, взводе, где и служил до «дембеля». Моим взводным был старший лейтенант Юрий Васильевич Лавренюк, хороший человек и замечательный офицер. Как мне известно, он погиб в 1995 году в Чечне.

Наш батальон был взводной организации, в нём рот не было. Было четыре взвода: три патрульных, я помню их командиров: Лавренюк (1-й взвод), Булах (2-й взвод) и Куданцев (3-й взвод), + хозвзвод с автомобилями (его взводного я не помню). Всего в батальоне по штату было только лишь 127 человек. Комбатом был подполковник Бирюлькин, начальник штаба — майор Гудков, замполит — Воробцов, зампотыл — Черданцев.

Наш батальон в той системе ценностей социалистического государства был передовым, принимал на себя повышенные социалистические обязательства. И нас, личный состав, натаскивали по всем направлениям службы, и по боевой, и по политической, и по физической подготовке. И мы действительно были хорошими бойцами.

Только мы приняли присягу и начали нести в Ульяновске патрульно-постовую службу (ППС), как 22 или 23 февраля 1988 года батальон первый раз подняли по тревоге. Почти трое суток мы сидели «на мешках» в ожидании, а потом нам отбой дали. Затем три – четыре дня мы ходили на ППС, как нас снова подняли по тревоге, на этот раз вывезли на аэродром в Ульяновске, всех загрузили в военно-транспортный самолет, и мы полетели.

АГДАМ


В эту первую командировку у нас полетел весь батальон (может, только человек 20 остались на обслуживании в части – это те, которых в силу необходимости или в связи с какими-то их недостатками офицеры решили в командировку не брать). В эту командировку мы не брали с собой оружие, везли только дубинки и спецсредства. Ну, может быть, у офицеров личное оружие (пистолеты ПМ) было. Ни офицеры, ни прапорщики не знали, куда мы летим. Всё было тайной. У нас в самолете были предположения, что летим в Афганистан. Но тогда почему без оружия?

Только после посадки мы и узнали, где оказались — город Кировабад Азербайджанской ССР. Погода – просто лето. Одновременно с нашим самолетом на взлетно-посадочной полосе аэродрома увидели ещё восемь «бортов», и из всех самолетов милиция выгружается.

На армейских машинах наш батальон из Кировабада привезли в Агдам, где затем мой батальон всё время командировки размещался в здании школы вместе с таким же как и мой батальоном из Саратова. Пока мы были в Агдаме, дети эту школу не посещали.

В полуквартале от этой школы находилась другая школа, в которой размещался ещё один специальный моторизованный батальон милиции из Горького (Нижнего Новгорода).

Во время этой командировки бойцы моего батальона несли службу на трёх блокпостах на дорогах, которые связывали Агдам (он был населен азербайджанцами) с армянскими городами Аскеран, Мардакерт и Мартуни в Карабахе. Ещё мы несли патрульную службу в Агдаме. Оружия при нас не было ни на блокпостах, ни на патрулировании. Только резиновые палки. Местные милиционеры нам не придавались.

Когда мы были в этой командировке в Агдаме, комендантского часа не было. Но был запрет жителям собираться больше трёх человек. Если мы замечали группки людей, то подходили к ним и вежливо говорили: «В связи с такими-то событиями собираться больше трёх человек нельзя. Пожалуйста, разойдитесь…». Люди подчинялись, всё было ровно.

В ту командировку нас хлебом-солью встречали и армяне, и азербайджанцы. И те, и другие видели в нас своих защитников. Конфликтных ситуаций не возникало.

В ту командировку один раз мой батальон из Агдама выезжал в армянский город Мардакерт, где мы находились примерно неделю. Там мы не допустили массовые беспорядки. Дело в том, что армяне хотели там провести митинг. А у нас была задача его не допустить. Поэтому мы оцепили центральную площадь города и не пускали на неё народ. Вежливо объясняли, что проход закрыт, на площадь никого не пустим. Люди и не рвались. Мне помнится, людям говорили, что проход запрещен, и они не скандалили, уходили. А ещё три машины с нашими бойцами ездили по всему городу, чтобы «испугать людей своим бешеным количеством». В задней части кузова каждой из машин, перед открытым тентом в два ряда сидели всего шесть солдат. У них была задача изображать, будто бы кузов машины полон солдат. И вот эти три машины беспрерывно катались по всему Мардакерту, чтобы у его жителей сложилось впечатление, что город прямо наводнён войсками, и намерение жителей пойти на митинг уменьшилось бы.

В результате ни митинг, ни массовые беспорядки в Мардакерте в тот день не состоялись. А после этого дня мы ещё неделю жили в Мардакерте в школе. Видимо, чтобы жители города знали о нашем присутствии и с ним считались. Но на городской площади мы уже не стояли. Потом вернулись в Агдам.

Что интересно, там, в Агдаме, у нас между тремя батальонами СМЧМ был конкурс строевой песни. И победил наш батальон с песней «В глубокой шахте…» группы «Ария». А под неё действительно печатать шаг – самое то. Аж до слёз! В моём взводе был комсорг нашего батальона сержант Шаипов, и вот он специально ходил убеждать замполита Воробцова, что песня «Арии» - она, по сути, антивоенная, и она может быть у нас строевой песней. И Воробцов согласился. И мы пели так, что заслушаешься! Сначала один боец начинал, спустя какое-то время вступал второй, а потом все… Взводные Булах и Каданцев свои взводы останавливали, чтобы они нас послушали. Мы и под Цоя маршировали. А уже после нас это стало распространяться и на другие части.

(композиция «Воля и разум» (слова - Александр Елин, музыка – Андрей Большаков) - первая на втором студийном альбоме «С кем ты?» группы «Ария». Альбом записан в 1986 и распространялся как магнитоальбом на магнитофонной кассете. На CD издан только в 1994. текст):

В глубокой шахте который год

Таится чудище-змей

Стальные нервы, стальная плоть,

Стальная хватка когтей

Он копит силы, лениво ждет,

Направив в небо радар

Одна ошибка, случайный взлет

И неизбежен удар

(припев):

Все во что ты навеки влюблен

Уничтожит разом

Тысячеглавый убийца-дракон,

Должен быть повержен он,

Сильнее всяких войн

Воля и разум

Воля и разум

Воля и разум

Воля и разум

Смертельной данью обложен мир,

Лишен покоя и сна

Многоголосо гудит эфир –

Опять на старте война

(припев, два раза)

Пока не поздно – спасайте мир,

Нельзя нам больше терпеть!

Пока мы вместе, то берегись –

Любому чудищу смерть

(припев, два раза)

В первой командировке в Агдаме мы находились два месяца с небольшим. Примерно в конце апреля – начале мая 1988 года мой батальон по железной дороге через Степанакерт вернули на постоянное место дислокации в Ульяновск.

Но в части мы побыли очень недолго: уже через неделю нас опять неожиданно подняли по тревоге, опять отвезли на аэродром. И мы снова полетели в командировку.

ГАДРУТ


Мы снова прилетели в Кировабад. На этот раз нас с аэродрома повезли не на армейских грузовиках, а на гражданских автобусах, «ЛАЗах». Конечного пункта назначения мы не знали. Когда въехали в Агдам, думали, что едем на старое место. Но автобусы проехали город и поехали дальше. Приехали мы в Гадрут, где жили армяне.

В Гадруте мой батальон расположился в здании детского садика.

Тут у нас случился «косяк»: практически весь батальон траванулся — началась дезентерия. Может быть, это даже была диверсия против нас. Дней на десять мой батальон реально оказался небоеспособным. Процентов на 70 личный состав в самом прямом смысле был «усравшийся». Причём среди бойцов были и тяжелые случаи протекания заболевания – некоторых вывезли лечиться в Степанакерт. От дезентерии смогли уберечься только человек 30 (я оказался среди них). Вот мы в это время и производили всю службу, демонстрируя всем, что у нас всё хорошо, и мы все на страже общественного порядка. И никто этого не прочухнул. Когда батальон мучался дезентерией, никаких эксцессов в городе не произошло.

А вот потом в городе началась митинговая активность.

Тогда заводилам карабахского движения нужно было агитировать народ за забастовки, за остановку работы предприятий, чтобы вынудить власти удовлетворить их требования о присоединении Карабаха к Армении.

Такая агитация происходила на массовых митингах, где эти заводилы рассказывали людям «правду», доводили до них решения какого-то «политического совета» (может быть, как-то по-другому назывался такой орган, руководивший митингами). На митингах людям рассказывали, что азербайджанцы – крайне плохие, и людям надо поддержать присоединение армянского Карабаха к Армении. В общем, Айастан, Миацум и всё такое. Меня что поражало на митингах, - выступающие говорили–говорили по-армянски, а потом вдруг переходили на русский язык. Говорили на русском, потом снова переходили на армянский. Я тогда понял, что, видимо, какая-то часть выступлений предназначалась и для нас, русских бойцов, которые на этих мероприятиях были вынуждены так или иначе присутствовать.

У нас была задача этим заводилам мешать. И вот мы старались эти сборища не допускать, чтобы их заводилы своими речами людям мозги не промывали.

В нашем расположении мы получали сообщение о сборище и выдвигались к месту митинга. Там людям предлагалось разойтись. В ответ митингующие высказывались в том смысле, что «идите нафиг, дайте умных людей послушать!». И мы их разгоняли. Дубинками. С той площадки, где происходил митинг.

Бывало, во время вытеснения нам оказывали сопротивление, бросали камни.

Начштаба нашего батальона однажды дал идею, а мы её осуществили. Мы подсумки из-под противогазов набили камнями. И вот когда в очередной раз нас из толпы стали забрасывать камнями, мы ответили тем же: в ответ мы тоже покидали камни. Разница есть: мы в шлемах и со щитами, а те, кто нас забрасывал, они, понятно, без защитного снаряжения. И они побежали…

В Гадруте было три площадки, где проводились такие сборища: большая площадь у Дома культуры, какая-то площадь поменьше и ещё один «пятак».

Я до сих пор помню имена тех людей, которые на этих сборищах проявляли наибольшую активность и по сути ими руководили. Это были Нелли К. и Боря А. Помню, мы, бойцы, по указаниям офицеров писали, наверное, с десяток рапортов о том, что они говорят и как себя ведут на митингах. Об их антиконституционных высказываниях, что они оскорбляют другой народ, что именно они собирают сборища и ими руководят.

Однажды мы столкнулись с откровенной подлостью. Как я уже говорил, мы получали сообщение об очередном сборище, поднимались по тревоге и выдвигались к месту, где оно проводилось, чтобы его пресечь. Выдвигались мы поначалу на машинах. И в тот раз наши машины поехали по городской улице. А там на улицу заводилы вывели маленьких детишек. И вот они ходят по проезжей части с армянскими флажками и лепечут «Айастан, Айастан!» И тут же стоят журналисты с фотокамерами.

То есть проехать мы по улице к месту очередного сборища не можем, не убрав детишек с улицы. А если мы будем их убирать с улицы – тогда нас, как минимум, заснимут на фото- и видеокамеры. И будут распространяться снимки о том, как «жестокие русские солдаты борются с детьми». Наши командиры быстро сориентировались, что это – провокация, и дали приказ: не двигаемся, ничего не предпринимаем. К сборищу в тот раз мы опоздали. Но и провокация не прошла.

После этого на пресечение очередных митингов мы стали выдвигаться пешком, без машин. В Гадруте расстояния не очень большие, и мы достаточно быстро выбегали к месту митинга и добивались его пресечения.

Заводилы карабахского движения пытались проводить свои сборища ночью. Но наши командиры с нами отработали сбор по тревоге в условиях светомаскировки. В результате мы умудрялись ночью в кромешной темноте ссыпаться с двухярусных кроватей, на которых спали, снаряжаться «по боевой» и строиться во дворе детсада – и всё это всего за три минуты! А дальше – по машинам и поехали…

Митинги мы регулярно пресекали. Но они так же регулярно проводились. Рапорты в отношении Нелли К. и Бори А. ни к чему не приводили – они по-прежнему, собирали свои митинги и ими руководили.

По принятым в наших частям традициям нам перед заступлением на службу практически ежедневно зачитывали оперативные сводки: где и что произошло, на что обратить внимание во время несения службы. Помню, в сводках было и про накопление оружия у экстремистов.

Я помню, что тогда – когда в сводках упоминалось о нарастающем накоплении оружия, а деятельность организаторов митингов почему-то не пресекалась, - я и стал задумываться о том, что, может, где-то предательство.

В эту, вторую, командировку мой 1-й взвод (спецвзвод) выезжал в село Туг, где вперемешку жили армяне и азербайджанцы. У них давно уже было противостояние на бытовой почве: например, молодые парни враждуют из-за девчонки, дети подерутся и т.д. Но нас направили сюда из-за того, что это противостояние уже дошло до поджогов домов. И вот мы приехали и стали в Туге патрулировать. И после нашего появления в селе всё противостояние у них поутихло, выпады друг против друга прекратились. К нам как представителям милиции и власти у сельчан – и армян, и азербайджанцев – нормальное отношение было. Никаких конфликтов при нас не было. В Туге мы были неделю.

Ещё я помню, что мы в ту командировку стояли на блокпосту на дороге между Гадрутом и Физули. Досматривали машины. У нас был приказ: всех беженцев разворачивать – и армян, и азербайджанцев. Разворачивать. Потому что: «Нефиг паниковать! На месте, где они живут, их защитят!» Помню, мы одну машину с беженцами на том посту между Гадрутом и Физули развернули обратно. Они просили их пропустить, потому что опасались, что их убьют, если они вернутся назад. Мы не пропустили, и они уехали обратно. А потом к нам приехала наша смена, говорят: на дороге стоит машина сожженная, вещи вокруг неё разбросаны. Мы поехали обратно на нашу базу, и увидели: это та машина стоит, которую мы развернули. Что стало с людьми, не знаю.

В нашем расположении (в детском садике) в Гадруте нас сменила Новосибирская школа милиции, а наш батальон убыл в Ульяновск. Добирались домой мы железной дорогой.

В ТРЕТЬЮ КОМАНДИРОВКУ


Осенью 1988 года вечером нас отозвали с ППС в городе в расположение нашего батальона. Мы буквально за 40 минут собрались и выехали в командировку. Из Ульяновска мы поехали тремя машинами ГАЗ-52 на аэродром Курумоч под Самарой. Оттуда нас должны были отправить в Закавказье одним самолетом вместе с самарским и тольяттинским батальонами. Первой шла машина с 3-м взводом, вторая – со 2-м, а машина, в которой я ехал вместе со своим 1-м взводом, шла замыкающей. Не доезжая Самары, во второй машине уснул за рулём водитель, машина вылетела на встречную полосу, «чирканула» встречный автобус «Икарус» и улетела с трассы. Я помню, что наша, замыкающая, машина резко затормозила – все мы, кто сидел в кузове, послетали со скамеек вперёд по направлению движения и поударялись в передней части кузова. Выглянули из кузова – а там машина 2-го взвода разбита и вокруг неё бойцы 2-го взвода веером лежат.

Потом уже, когда после всей суматохи, нас построили, в строй из 2-го взвода встали только 12 человек. Двое у них погибли – Иванов и Первушин (имена их уже и не помню; может быть, одного из них звали Сергей), остальных пострадавших из 2-го взвода отправили в госпиталь.

После этой автокатастрофы мы три дня жили в Самаре (тольяттинский и самарский батальоны улетели без нас): шло расследование, нас проверяли. Потом наш батальон вернули в Ульяновск. И наша командировка в Закавказье отложилась месяца на полтора.

В конце ноября 1988 года мы всё-таки вылетели в командировку. На этот раз мой батальон прилетел в Ереван.

В Ереване мы с неделю жили в казармах местной части Внутренних Войск (её личного состава в расположении не было: они, очевидно, были на выезде).

Потом рано утром, ещё по темноте нас погрузили в армейские грузовики, и мы вместе с нашей командно-штабной машиной и бронетранспортером выехали. Сначала мы ездили из одного конца Еревана в другой - раз шесть проехали мимо части ВВ, из которой выехали. Я думаю, что в это время командование определялось, куда нас отправить и меняло нам маршрут или место назначения.

Затем мы долго ехали через горы. Через какой-то знаменитый перевал (там ещё какой-то памятник стоит в виде огромного орла). С гор мы спустились к городу Горис. Думали, что тут и остановимся. Но поехали дальше.

Было под вечер, но ещё светло, когда недалеко от Гориса мы проезжали посёлок Эйвазлар. Посёлок горел: на домах ещё был огонь, всё в дыму.

ГОРИССКИЙ РАЙОН


Посёлок мы проехали, не останавливаясь. Встали мы в поселке Воротан около ГЭС в расположении местного филиала Ереванского НИИ органической химии. Здания филиала были старые и под жильё не приспособлены. Но мы разместились и всё время командировки тут и базировались. Персонала института не было. Может быть, только сторожа.

Только мы обосновались, как приступили к службе. Наши задачи здесь заключались в патрулировании дороги Горис – Кафан и расположенных вдоль неё поселков (этим занимался мой взвод – группа бойцов на БТРе), в охране ГЭС, а также обеспечении комендантского часа в Горисе.

С нашим прибытием в Горисе и Горисском районе ввели комендантский час, стала работать военная комендатура. Видимо, это было в связи с событиями в Эйвазлар. В первую же ночь мы в Горисе задержали 127 или 129 нарушителей комендантского часа.

Комендантом района был армейский подполковник.

К нам в расположение прибыли два БТРа и три БРДМ Советской Армии, эту бронетехнику с водителями придали нашему батальону в подчинение.

Ещё здесь же в Горисском районе находились милиционеры-курсанты из Могилёва. Могилёвцев нам тоже придавали для патрулирования шоссе и посёлков.

А вообще там постоянно была какая-то людская движуха.

Мы на БТРе патрулировали дорогу Горис – Кафан. Вдоль неё были брошенные поселки. В домах было всё оставлено: прямо заходи и живи. Было понятно, что жители собирались в суматохе, забирали самое необходимое. Мы патрулировали, чтобы не было мародерства. Останавливали машины, проверяли документы, груз. Едет семья, везёт имущество – пропускали, если они купили дом и переезжают (требовали документы на этот счёт). Иначе – разворачивали, не пускали. Был приказ беженцев не пускать. Чтобы они возвращались, потому что защиту им должны были обеспечить по месту жительства.

Иногда здесь постреливали. Так, в одном из брошенных посёлков ранили курсанта-могилёвца. Нам сказали, что ему попали в руку (в область от кисти до локтя). Мы тогда попытались с двух сторон обойти место, откуда стреляли, но стрелок ушел…

В нашем же расположении чуть позже появились «партизаны» - призванные на сборы и отправленные сюда резервисты откуда-то с Днепропетровска. Их заселили в одно из зданий института, и они там целыми днями бухали. Это были не военные, а просто какой-то «сброд с оружием». Им под охрану передали пост на ГЭС, который до этого охраняли наши бойцы. И вот на этом посту у «партизан» было два трупа. Как нам рассказывали, «партизаны», которые находились на посту, забухали с местными. Те их завалили, забрали два автомата и восемь магазинов с патронами.

Местные жители к нам относились по-разному. Например, идём патрулем. Навстречу грузовик. Даём знак останавливаться. Но слышим – двигатель обороты повышает, грузовик стал скорость набирать. Мы из автоматов прицеливаемся, - грузовик по тормозам, водитель нам кричит: «Что вы, ребята?». В голосе – тревога и удивление… А бывало обычные местные люди и доброжелательно относились: пытались нас чем-нибудь угостить…

Бывали и «непонятки». Как-то раз нам передали информацию, что из Карабаха прёт неизвестная колонна. Мой взвод на двух БТРах под командованием взводного Лавренюка выехал на перехват колонны. Мы два наших БТРа расположили на дороге «клином», чтобы дорогу перегородить. Бойцы обосновались по-боевому в БТРах и около дороги, а Лавренюк сказал: «Только махну рукой – стреляйте!» и пошел навстречу подходящей колонне. Выяснилось, что это какое-то наше училище передислоцируется.

Я находился с батальоном в Воротане до 21 или 23 февраля 1989 года. В тот день из нашего батальона 20 человек отправили в Ульяновск, чтобы потом перевести в другие специальные моторизованные части милиции. Связано это было с тем, что из-за появления «горячих точек» по стране некоторые наши батальоны стали переформировывать в полки. В связи с этим в наш батальон пришло две разнарядки на отправку части личного состава для полков, которые развертывались в Баку и Риге. Вот я и попал в число тех моих сослуживцев, которых отправили в новые полки. Так я попал в специальный моторизованный полк милиции в Ригу, где и служил до «дембеля».

Потом я уже узнал, что при возвращении моего батальона из той командировки в Армению в Ульяновск в результате несчастного случая погиб наш солдат Сергей Романов, который служил в моём отделении в 1-м взводе. Он призывался с Пензы, призывом на полгода меня старше.
Модераторы: admin, Rom, Real

Быстрый ответ