Форумы
Правда 1991 год
Поистине «горячее кресло» занял новый прокурор Азербайджана
Назначение которого получил Исмет Гаибов не вызвало особой зависти у коллег юристов. Один из них так и сказал, «горячее кресло», спокойно на нем сейчас не посидишь.
Новому прокурору Азербайджанской ССР 47 лет, за почти 20 лет после окончания юридического факультета Бакинского университета и работы в Комсомоле, прошел все ступеньки профессиональной лестницы, от помощника прокурора района до высокого поста, имеет диплом Института повышения квалификации, руководитель работника прокуратуры СССР, избран членом ЦК КПР, депутатом ее Верховного Совета, за плечами расследования множества серьезную дел.
Раскрытие и предотвращение опасных преступлений. Как же будет использовать весь этот опыт в новом качестве главного блюстителя советских законов Азербайджанской ССР? С какими мыслями и настроением приступил к исполнению служебных обязанностей новой прокуроры республики?
Острота экономического и политического кризиса, накалы межнациональных разногласий, рассказал в беседе с корреспондентом «Правды» новый прокурор Азербайджанской ССР, Исмет Исмаилович Гаибов, усложняют состояние законности и правопорядка. Масштабы и темпы роста преступности вышли на самую высокую отметку.
Иногда мне кажется, летим в экспрессе без стоп-кранов, за окном быстро меняется ситуация, события с головокружительной скоростью сменяют друг друга, и за ними обязаны поспевать не только политики и экономисты, но и мы, работники правоохранительных органов.
Переход к рыночным отношениям, отказ от жесткого централизованного планирования строгого фондирования материальных ресурсов порождают противоречия в нашем уголовном законодательстве. Такие статьи, как частно-предпринимательская деятельность, коммерческое посредничество и некоторые другие теряют свою актуальность.
Более того, то, что в правоприменяющей деятельности квалифицируется как уголовное преступление, в условиях рынка может поощряться как инициатива.
Понятно, что все эти положения, мешающие сегодня самореализации делового предпринимательства человека, требуют немедленного переосмысления переработки. Старые нормы явно не вписываются в рыночные отношения.
На переходном этапе к рынку, когда парламентом СССР принят закон об усилении ответственности за злоупотребления в торговле и спекуляцию следует четко разграничить прибыль и наживу, предприимчивость, коммерцию и спекуляцию. Скажем, торговец на рынке, перепродающий не им выращенную продукцию, кто он — честный коммерсант или злостный спекулянт?
Западные бизнесмены по поводу наших мучительных споров и сомнений только посмеиваются, ибо рынок без посредника просто не может существовать.
Словом, нужны новые законы, гарантирующие правовую защищенность граждан.
Вы говорите о новых законах, но есть ли гарантия, что они будут соблюдаться, или если зачастую игнорируются уже существующие, в том числе недавно принятые?
Согласен, проблема есть, но если мы хотим прийти к правовому государству, то новых путей, как принятие новых законов и неуклонное следование им просто не существует.
Именно поэтому мы ужесточаем прокурорский надзор за соблюдением закона даже и в тех вопросах, которые раньше обходили стороной. На Таузском заводе по переработке винограда было, к примеру, создано арендное предприятие в полном соответствии с существующим положением.
Однако Госагропром Республики в лучших традициях застойных времен своим приказом ликвидировал его.
Приказ этот был опротестован как незаконный, вроде частный случай, но он очень показателен, ибо свидетельствует о том, что любая инициатива и создание рыночных форм может и должна иметь правовую защиту. С другой стороны, и здесь требуются ревизия имеющихся и вновь принимаемых законов, нередко противоречащих друг другу.
К примеру, статья о валютных операциях уже сейчас столкнулась с новым постановлением союзного правительства, и таких нестыковок требующих пересмотра уже набралось немало.
Исмет Исмайлович, а не с этой ли правовой неопределенностью связан тот факт, что в последнее время несколько сократилось число раскрытых преступлений в сфере экономики?
Отчасти так, но я не могу не сказать и о том, что именно несовершенство некоторых наших законов, их неадекватность к новым экономическим отношениям, служили и продолжают служить благодатной почвой для различного рода правонарушений, своего рода стимула к махинациям и хищениям.
Недавно понесла заслуженные наказания шайка расхитителей в течение пяти лет безнаказанно орудовавшая в системе потребкооперации. Преступники фиктивно оформили на работу 440 человек, а зарплату их присваивали.Большинство же мертвых душ, заручившиеся справкой с места работы, приспокойно приторговали на рынках страны сельхозпродукцией. Еще вчера подобный факт никаких иных чувств, кроме негодования, не вызывал бы. Сегодня он заставляет задуматься, понимая, что преступление это исключительно, так сказать, отечественное производство.
Ничто похожее в условиях рыночных отношений просто невозможно.
С какой стати, спрашивается человеку, пускаться во все тяжкие ради фиктивной справки если и без нее он может безбоязненно заниматься тем чем занимается торговым посредничеством. В нашем же случае ущерб нанесенный государству махинаторами исчисляется полутора миллионами рублей. И тут же возникают иные вопросы, как же могло случиться, что свыше 400 работников на протяжении пяти лет даже не появлялись на работе и это им сходило с рук.
Среди очевидных причин тому - полного упадка трудовой дисциплины, безнаказанность, обусловленная халатностью, а то и более серьёзными прегрешениями контролирующих организаций.
Я бы назвал ещё одно — это некоторая растерянность работников правоохранительных органов, на которых обрушился буквально шквал преступлений в самых неожиданных сферах.
Но если судить по статистике, Азербайджан едва ли не самый благополучный в криминогенном отношении регион страны?
На первый взгляд, картина действительно весьма благоприятная. Скажем, за первую половину минувшего года, в отличие от многих других регионов, где отмечается рост преступности, у нас снижение на 1,8%.
Но обольщаться не стоит. Происходит это в основном за счет уменьшения преступлений, не представляющих большое общественное опасности. Зато тяжкие, к сожалению, увеличились. Кривая преступности резко пошла вверх, начиная с событий в НКАО и вокруг нее. Очередной всплеск — результат конфликтов приграничных с Арменией районах, а также наступления широким фронтом организованной преступности.
Вот куда следует направить острие главного удара правоохранительных органов. Предметный разговор по разработке и осуществлению комплексных мер по борьбе с организованной преступностью происходят у нас регулярно.
На координационных совещаниях руководителей прокуратуры, МВД, Минюста, Верховного Суда Республики. В их ходе и родилась идея создания постоянно действующих оперативно-следственных групп, в которых сосредоточены наиболее квалифицированные следователи, оперработники МВД и прокуратуры.
Недавно завершено расследование преступной деятельности бандитского формирования, которое на протяжении долгого времени действовало на территории Азербайджана, Грузии и РСФСР, совершив до 50 тяжких преступлений, в том числе 7 убийств.
Одно из них наиболее циничное — вознаграждение в 50 тысяч рублей, наемники, потерявшие человеческий облик, устранили директора объединения «Бакпиво» Ширалиева.
Суд поставит точку в этой страшной истории. Есть и ряд других серьезных преступлений, успешно раскрытых сотрудниками правоохранительных органов Республики. Однако, уверен, результаты были бы еще более весомые, если бы не продолжающий конфликт вокруг НКАО, который с одной стороны отвлекает наши силы от борьбы с преступностью, а с другой служит постоянным источником напряженности и нестабильности, продолжая приносить людям страдания.
А что предпринимает Прокуратура Республики для стабилизации обстановки в НКО и приграничных с Арменией районах?
Главная сегодня задача прекратить кровопролитие. К сожалению, это пока не удается. Льется кровь, гибнут люди, в том числе дети, женщины, старики. Войска МВД СССР, подразделения Советской Армии в силу своих возможностей встают на пути боевиков, предотвращают крупные столкновения, исключающие вооруженный конфликт.
Но столь опасное противостояние не может продолжаться бесконечно. Нужно искать пути предотвращения насилия, а пути нужно искать пути, предотвращающие насилие. Недавно в приграничном Иджеванском районе Армении состоялась встреча группы руководящих работников прокуратуры обеих республик, а также прокуроров, начальников ОВД и КГБ приграничных районов.
Мы с прокурором Армении А. Геваркяном обменялись мнением о положении дел в этом регионе, наметили меры по нормализации ситуации, обеспечению безопасности мирных жителей, выполнению указаний президента СССР о разоружении и роспуске незаконных вооруженных формирований.
Обсудили также состояние расследования уголовных дел, территориально связанных с двумя республиками. Нужны такие встречи? Считаю необходимым. Они помогают координировать действия своевременно, прогнозировать и предупреждать надвигающуюся опасность.
Что касается НКАО, то надо отметить, что здесь большую и полезную работу проводит Республиканский оргкомитет, военная комендатура по очистке области от вооруженных формирований, складов оружия, установлению правопорядка и законности. В результате одной лишь операции, проведенной правоохранительными органами и военной комендатурой неподалеку от села Хазмач Аскеранского района заброшенном доме обнаружено и изъято 15 гранат, 120 килограмм взрывчатки около 3000 различных патронов масса другого вооружения и таких складов в области немало, так что курс на изъятие вооружения надо продолжать и вести основательно до полного опустошения арсеналов боевиков.
Вы говорили о координации действий правоохранительных ведомств республики приносящие ощутимые результаты очевидно следующим шагом должно стать создание объединенного следственного комитета?
Думаю это так, но с одним условием сохранением надзора над его деятельностью, ибо независимость в любой форме не может быть беспредельная и бесконтрольная тем более в тех в случаях, когда затрагиваются конституционные права личности.
Опасения такого рода небезосновательны, ибо на практике сплошь и рядом допускаются недозволенные методы ведения следствия. Санкция прокурора при заключении под стражу, в производстве обыска предусмотрена не зря, и пересмотр закона в этом случае был бы неоправданным.
К слову сказать, я и внутренне никак не могу принять то чрезвычайно лёгкое отношение к закону, Конституции, позволяющие перекраивать их по поводу и без повода, которое наметилось в последнее время.
Вот уже и опытные сотрудники Министерства внутренних дел вдруг заговорили о том, что надо создать и узаконить вооружённые формирования в каждой республике, легитимизировать притоны и проституцию. Поднимается вопрос свободной продажи населению оружия. Этого делать никак нельзя.
Вы за жесткие меры и твердую руку?
Не совсем так. Я за разумный гуманизм, но гуманность закона требуют гуманности и каждого члена общества.
Мы не можем не считаться с реалиями, а они таковы: безудержно растет преступность, принимающаяся подчас самые извращенные и жестокие формы. Возможен ли в таких условиях отказ от смертной казни? Для дискуссии, разгоревшейся по этой проблеме, на мой взгляд, выбран самый неподходящий момент.
Состояние общественной психологии, сложившийся на сегодня, уровень криминогенности, политическая и нравственная атмосфера просто вынуждают нас к сохранению смертной казни. Но подчеркну, в очень ограниченных пределах именно эту цель преследовал недавно указ президента республики А. Муталибова о помиловании двухсот человек по представлению прокуратуры. Ведь это уже второе помилование. В прошлом году среди получивших свободу нет закоренелых преступников-рецидивистов.
В основном это пожилые люди, инвалиды, женщины. Все, как правило, второстепенные участники преступлений. Вас освобождали их с твердой уверенностью, что эти люди никогда более не споткнутся, не свернут с правильного пути, ибо гуманность, так же как и суровость несет в себе хороший воспитательный заряд.
А как Вы относитесь к критике Вашего родного ведомства? Весьма терпимо, весьма терпимо, даже с пониманием, если она конструктивно и справедлива.
Кстати, в прошлом, правда, критиковала прокуратуру республики не обошли тогда и меня это пошло на пользу и делу и, как видите, мне тоже ну, а если всерьез то без ликвидации закрытых зон для критики демократия невозможна и могу констатировать сейчас таких зон почти не осталось, несмотря на то, что случаются перехлесты, это не может не вселять оптимизм
З. Кадымбеков
(Корр. «Правды»)
г.Баку
(Правда №7(26455) 08.01.1991г.)
Напряженная обстановка
Тбилиси, 7. (Спец. корр. ТАСС М. Захарчук)
Сегодня в Цхинвали (Южная Осетия) сохраняется напряженная обстановка. Она резко обострилась после выступления по радио коменданта особого района Цхинвали с ультиматумом: сдать оружие до 24 часов 6 января.
Вчера жители блокировали местное отделение милиции, сооружали баррикады. Была предпринята осада КПП воинской части, свыше ста человек требовали выдать им оружие. После переговоров, которые вел командир части В. Кондратьев, осаждавшие разошлись.
В городе слышны стрельба, взрывы самодельных устройств. За последние дни убиты двое, ранены более десяти человек.
В места расположения военнослужащих гарнизона продолжают прибывать жители города в надежде найти спасение от беспорядков.
(Правда №7(26455) 08.01.1991г.)
Назначение которого получил Исмет Гаибов не вызвало особой зависти у коллег юристов. Один из них так и сказал, «горячее кресло», спокойно на нем сейчас не посидишь.
Новому прокурору Азербайджанской ССР 47 лет, за почти 20 лет после окончания юридического факультета Бакинского университета и работы в Комсомоле, прошел все ступеньки профессиональной лестницы, от помощника прокурора района до высокого поста, имеет диплом Института повышения квалификации, руководитель работника прокуратуры СССР, избран членом ЦК КПР, депутатом ее Верховного Совета, за плечами расследования множества серьезную дел.
Раскрытие и предотвращение опасных преступлений. Как же будет использовать весь этот опыт в новом качестве главного блюстителя советских законов Азербайджанской ССР? С какими мыслями и настроением приступил к исполнению служебных обязанностей новой прокуроры республики?
Острота экономического и политического кризиса, накалы межнациональных разногласий, рассказал в беседе с корреспондентом «Правды» новый прокурор Азербайджанской ССР, Исмет Исмаилович Гаибов, усложняют состояние законности и правопорядка. Масштабы и темпы роста преступности вышли на самую высокую отметку.
Иногда мне кажется, летим в экспрессе без стоп-кранов, за окном быстро меняется ситуация, события с головокружительной скоростью сменяют друг друга, и за ними обязаны поспевать не только политики и экономисты, но и мы, работники правоохранительных органов.
Переход к рыночным отношениям, отказ от жесткого централизованного планирования строгого фондирования материальных ресурсов порождают противоречия в нашем уголовном законодательстве. Такие статьи, как частно-предпринимательская деятельность, коммерческое посредничество и некоторые другие теряют свою актуальность.
Более того, то, что в правоприменяющей деятельности квалифицируется как уголовное преступление, в условиях рынка может поощряться как инициатива.
Понятно, что все эти положения, мешающие сегодня самореализации делового предпринимательства человека, требуют немедленного переосмысления переработки. Старые нормы явно не вписываются в рыночные отношения.
На переходном этапе к рынку, когда парламентом СССР принят закон об усилении ответственности за злоупотребления в торговле и спекуляцию следует четко разграничить прибыль и наживу, предприимчивость, коммерцию и спекуляцию. Скажем, торговец на рынке, перепродающий не им выращенную продукцию, кто он — честный коммерсант или злостный спекулянт?
Западные бизнесмены по поводу наших мучительных споров и сомнений только посмеиваются, ибо рынок без посредника просто не может существовать.
Словом, нужны новые законы, гарантирующие правовую защищенность граждан.
Вы говорите о новых законах, но есть ли гарантия, что они будут соблюдаться, или если зачастую игнорируются уже существующие, в том числе недавно принятые?
Согласен, проблема есть, но если мы хотим прийти к правовому государству, то новых путей, как принятие новых законов и неуклонное следование им просто не существует.
Именно поэтому мы ужесточаем прокурорский надзор за соблюдением закона даже и в тех вопросах, которые раньше обходили стороной. На Таузском заводе по переработке винограда было, к примеру, создано арендное предприятие в полном соответствии с существующим положением.
Однако Госагропром Республики в лучших традициях застойных времен своим приказом ликвидировал его.
Приказ этот был опротестован как незаконный, вроде частный случай, но он очень показателен, ибо свидетельствует о том, что любая инициатива и создание рыночных форм может и должна иметь правовую защиту. С другой стороны, и здесь требуются ревизия имеющихся и вновь принимаемых законов, нередко противоречащих друг другу.
К примеру, статья о валютных операциях уже сейчас столкнулась с новым постановлением союзного правительства, и таких нестыковок требующих пересмотра уже набралось немало.
Исмет Исмайлович, а не с этой ли правовой неопределенностью связан тот факт, что в последнее время несколько сократилось число раскрытых преступлений в сфере экономики?
Отчасти так, но я не могу не сказать и о том, что именно несовершенство некоторых наших законов, их неадекватность к новым экономическим отношениям, служили и продолжают служить благодатной почвой для различного рода правонарушений, своего рода стимула к махинациям и хищениям.
Недавно понесла заслуженные наказания шайка расхитителей в течение пяти лет безнаказанно орудовавшая в системе потребкооперации. Преступники фиктивно оформили на работу 440 человек, а зарплату их присваивали.Большинство же мертвых душ, заручившиеся справкой с места работы, приспокойно приторговали на рынках страны сельхозпродукцией. Еще вчера подобный факт никаких иных чувств, кроме негодования, не вызывал бы. Сегодня он заставляет задуматься, понимая, что преступление это исключительно, так сказать, отечественное производство.
Ничто похожее в условиях рыночных отношений просто невозможно.
С какой стати, спрашивается человеку, пускаться во все тяжкие ради фиктивной справки если и без нее он может безбоязненно заниматься тем чем занимается торговым посредничеством. В нашем же случае ущерб нанесенный государству махинаторами исчисляется полутора миллионами рублей. И тут же возникают иные вопросы, как же могло случиться, что свыше 400 работников на протяжении пяти лет даже не появлялись на работе и это им сходило с рук.
Среди очевидных причин тому - полного упадка трудовой дисциплины, безнаказанность, обусловленная халатностью, а то и более серьёзными прегрешениями контролирующих организаций.
Я бы назвал ещё одно — это некоторая растерянность работников правоохранительных органов, на которых обрушился буквально шквал преступлений в самых неожиданных сферах.
Но если судить по статистике, Азербайджан едва ли не самый благополучный в криминогенном отношении регион страны?
На первый взгляд, картина действительно весьма благоприятная. Скажем, за первую половину минувшего года, в отличие от многих других регионов, где отмечается рост преступности, у нас снижение на 1,8%.
Но обольщаться не стоит. Происходит это в основном за счет уменьшения преступлений, не представляющих большое общественное опасности. Зато тяжкие, к сожалению, увеличились. Кривая преступности резко пошла вверх, начиная с событий в НКАО и вокруг нее. Очередной всплеск — результат конфликтов приграничных с Арменией районах, а также наступления широким фронтом организованной преступности.
Вот куда следует направить острие главного удара правоохранительных органов. Предметный разговор по разработке и осуществлению комплексных мер по борьбе с организованной преступностью происходят у нас регулярно.
На координационных совещаниях руководителей прокуратуры, МВД, Минюста, Верховного Суда Республики. В их ходе и родилась идея создания постоянно действующих оперативно-следственных групп, в которых сосредоточены наиболее квалифицированные следователи, оперработники МВД и прокуратуры.
Недавно завершено расследование преступной деятельности бандитского формирования, которое на протяжении долгого времени действовало на территории Азербайджана, Грузии и РСФСР, совершив до 50 тяжких преступлений, в том числе 7 убийств.
Одно из них наиболее циничное — вознаграждение в 50 тысяч рублей, наемники, потерявшие человеческий облик, устранили директора объединения «Бакпиво» Ширалиева.
Суд поставит точку в этой страшной истории. Есть и ряд других серьезных преступлений, успешно раскрытых сотрудниками правоохранительных органов Республики. Однако, уверен, результаты были бы еще более весомые, если бы не продолжающий конфликт вокруг НКАО, который с одной стороны отвлекает наши силы от борьбы с преступностью, а с другой служит постоянным источником напряженности и нестабильности, продолжая приносить людям страдания.
А что предпринимает Прокуратура Республики для стабилизации обстановки в НКО и приграничных с Арменией районах?
Главная сегодня задача прекратить кровопролитие. К сожалению, это пока не удается. Льется кровь, гибнут люди, в том числе дети, женщины, старики. Войска МВД СССР, подразделения Советской Армии в силу своих возможностей встают на пути боевиков, предотвращают крупные столкновения, исключающие вооруженный конфликт.
Но столь опасное противостояние не может продолжаться бесконечно. Нужно искать пути предотвращения насилия, а пути нужно искать пути, предотвращающие насилие. Недавно в приграничном Иджеванском районе Армении состоялась встреча группы руководящих работников прокуратуры обеих республик, а также прокуроров, начальников ОВД и КГБ приграничных районов.
Мы с прокурором Армении А. Геваркяном обменялись мнением о положении дел в этом регионе, наметили меры по нормализации ситуации, обеспечению безопасности мирных жителей, выполнению указаний президента СССР о разоружении и роспуске незаконных вооруженных формирований.
Обсудили также состояние расследования уголовных дел, территориально связанных с двумя республиками. Нужны такие встречи? Считаю необходимым. Они помогают координировать действия своевременно, прогнозировать и предупреждать надвигающуюся опасность.
Что касается НКАО, то надо отметить, что здесь большую и полезную работу проводит Республиканский оргкомитет, военная комендатура по очистке области от вооруженных формирований, складов оружия, установлению правопорядка и законности. В результате одной лишь операции, проведенной правоохранительными органами и военной комендатурой неподалеку от села Хазмач Аскеранского района заброшенном доме обнаружено и изъято 15 гранат, 120 килограмм взрывчатки около 3000 различных патронов масса другого вооружения и таких складов в области немало, так что курс на изъятие вооружения надо продолжать и вести основательно до полного опустошения арсеналов боевиков.
Вы говорили о координации действий правоохранительных ведомств республики приносящие ощутимые результаты очевидно следующим шагом должно стать создание объединенного следственного комитета?
Думаю это так, но с одним условием сохранением надзора над его деятельностью, ибо независимость в любой форме не может быть беспредельная и бесконтрольная тем более в тех в случаях, когда затрагиваются конституционные права личности.
Опасения такого рода небезосновательны, ибо на практике сплошь и рядом допускаются недозволенные методы ведения следствия. Санкция прокурора при заключении под стражу, в производстве обыска предусмотрена не зря, и пересмотр закона в этом случае был бы неоправданным.
К слову сказать, я и внутренне никак не могу принять то чрезвычайно лёгкое отношение к закону, Конституции, позволяющие перекраивать их по поводу и без повода, которое наметилось в последнее время.
Вот уже и опытные сотрудники Министерства внутренних дел вдруг заговорили о том, что надо создать и узаконить вооружённые формирования в каждой республике, легитимизировать притоны и проституцию. Поднимается вопрос свободной продажи населению оружия. Этого делать никак нельзя.
Вы за жесткие меры и твердую руку?
Не совсем так. Я за разумный гуманизм, но гуманность закона требуют гуманности и каждого члена общества.
Мы не можем не считаться с реалиями, а они таковы: безудержно растет преступность, принимающаяся подчас самые извращенные и жестокие формы. Возможен ли в таких условиях отказ от смертной казни? Для дискуссии, разгоревшейся по этой проблеме, на мой взгляд, выбран самый неподходящий момент.
Состояние общественной психологии, сложившийся на сегодня, уровень криминогенности, политическая и нравственная атмосфера просто вынуждают нас к сохранению смертной казни. Но подчеркну, в очень ограниченных пределах именно эту цель преследовал недавно указ президента республики А. Муталибова о помиловании двухсот человек по представлению прокуратуры. Ведь это уже второе помилование. В прошлом году среди получивших свободу нет закоренелых преступников-рецидивистов.
В основном это пожилые люди, инвалиды, женщины. Все, как правило, второстепенные участники преступлений. Вас освобождали их с твердой уверенностью, что эти люди никогда более не споткнутся, не свернут с правильного пути, ибо гуманность, так же как и суровость несет в себе хороший воспитательный заряд.
А как Вы относитесь к критике Вашего родного ведомства? Весьма терпимо, весьма терпимо, даже с пониманием, если она конструктивно и справедлива.
Кстати, в прошлом, правда, критиковала прокуратуру республики не обошли тогда и меня это пошло на пользу и делу и, как видите, мне тоже ну, а если всерьез то без ликвидации закрытых зон для критики демократия невозможна и могу констатировать сейчас таких зон почти не осталось, несмотря на то, что случаются перехлесты, это не может не вселять оптимизм
З. Кадымбеков
(Корр. «Правды»)
г.Баку
(Правда №7(26455) 08.01.1991г.)
Напряженная обстановка
Тбилиси, 7. (Спец. корр. ТАСС М. Захарчук)
Сегодня в Цхинвали (Южная Осетия) сохраняется напряженная обстановка. Она резко обострилась после выступления по радио коменданта особого района Цхинвали с ультиматумом: сдать оружие до 24 часов 6 января.
Вчера жители блокировали местное отделение милиции, сооружали баррикады. Была предпринята осада КПП воинской части, свыше ста человек требовали выдать им оружие. После переговоров, которые вел командир части В. Кондратьев, осаждавшие разошлись.
В городе слышны стрельба, взрывы самодельных устройств. За последние дни убиты двое, ранены более десяти человек.
В места расположения военнослужащих гарнизона продолжают прибывать жители города в надежде найти спасение от беспорядков.
(Правда №7(26455) 08.01.1991г.)
Отчет о командировке в зону боевых действий
На черной от горя и гнева земле
Из Москвы мы, девять корреспондентов центральных газет, улетали в дождь. Улететь в дождь, говорят, к добру, но добра от своей командировки мы не ожидали.
Через три часа наш самолет должен был приземлиться в азербайджанском городе Гяндже, а оттуда уже, как говорится рукой подать до границы с Арменией. Когда-то граница дружбы, теперь она стала рубежом непримиримой вражды, крови и смерти. И летят отсюда по всей стране и миру черные, как обугленные головешки, на сожженной земле, вести. Все уже, наверное, из газет и телепередач знают названия этих сел. Чайкенд, Мартунашен и Воскепар. Первые два находятся в Ханларском районе Азербайджана, третье - в Ноемберянском районе Армениии. Волосы дыбом встают, когда читаешь в иных изданиях о полыхающих там пожарищах – результатах артиллерийских обстрелов, отрезанных ушах и носах, снятых скальпах, зверствах азербайджанского ОМОНа, внутренних войск и Советской Армии по отношению к армянскому населению этих деревень. Такие сведения, как правило, исходят от безымянных очевидцев.
Но что же там происходит на самом деле? Насколько справедливы обвинения, выдвинутые армянской стороной?
- Полетите туда и на месте и на месте во всем разберитесь, - сказали нам в МВД СССР – Мы договорились с азербайджанскими коллегами, что вам покажут все горячие точки. Там сейчас действуют внутренние войска, которые находятся в двойном подчинении – нашем и МВД республики, последнему они подчиняются в оперативном порядке, а также местный ОМОН, подчиняющийся только МВД Азербайджана. Вас там встретят и окажут содействие…
Представляете профессиональное нетерпение журналистов увидеть все собственными глазами, взять интервью у участников этих, увы, горестных событий и рассказать о них правду. Но на военном аэродроме под Гянджой нас никто не встретил. Шесть часов мы мыкались на летном поле и в различных аэродромных строениях. Спасибо военным летчикам – накормили и с большим трудом по своим армейским каналам связи (городская телефонная связь в день нашего приезда с военным аэродромом была прервана) помогли соединиться с представителями местных органов власти. А ведь у них и без нас хлопот было выше головы. Взлетали и садились самолеты, перевозившие грузы и беженцев, оформлялись документы на перевозки. И мрачнели лица военных, когда указан в них был «груз 200», что на обычном языке означает гроб. Улетали самолеты со страшным своим грузом, отправляя в последний путь до родного дома парней в военной форме – солдат и офицеров. Были среди них и жертвы случайных катастроф, но в последнее время все больше тех, кто грудью своей преградил дорогу экстремистской пуле, спас ценой своей жизни, жизни мирных жителей. И от этого больно сжималось сердце.
В одном из гянджинских военных городков установлена мемориальная доска в честь подполковника О. Ларионова. Январским днем нынешнего года, о чем сообщали газеты, он сопровождал из Лачина в Степанакерт журналистку азербайджанской «молодежки» и офицера внутренних войск. Автоматные очереди армянских боевиков неожиданно раздались сразу с обоих сторон дороги. Подполковник, истекая кровью, защищал своих спутников и себя до последнего патрона. Но слишком уж неравный был бой, погибли все в машине. Теперь мемориальная доска напоминает о этом мужестве. Да только никакими мемориальными досками, никакими воинскими почестями не помочь горю жены и детей подполковника Ларионова. Лучше бы совсем не было этих досок и оставались бы живыми люди. Нам случайно довелось увидеть, как упала, в том же военном городке на колени, воздев в мольбе руки к небу, не старая еще женщина – мать погибшего офицера. Какие найти для нее слова утешения? И помогут ли они ей?
Лихая сей час и у нас, журналистов, дол, не для слабонервных. Такого насмотришься. Однако надо обязательно все самому видеть, запомнить, чтобы потом рассказать людям правду, пусть и горька она будет, как хинин. Но только правду, и не повторять в погоне за сенсацией досужие домыслы и сплетни, делать скороспелые выводы, которые и служат адской смесью для разжигания тупой нечеловеческой злобы. Мы добросовестно старались найти эту правду! Да не всегда удавалось…
Вечером только встретились с начальником УВД города Гянджа полковником милиции Э. Гасановым, представителями городских властей. Сразу же попытались выяснить оперативную обстановку. Полковник развел руками:
- Сами знаете, субординация. Здесь высокие представители Министерства обороны и внутренних войск МВД СССР, вот они и расскажут. А я, хоть и обладаю информацией, не могу. Завтра организую с ними встречу. Встретимся в десять утра…
Больше мы его и в глаза не видели. На все звонки дежурный по городскому управлению внутренних дел отвечал, что полковника нет, и где он – не знает. О расположении высшего военного руководства из Москвы вообще никто не ведал. Правда, сопровождали нас работники районного отдела внутренних дел, но что они могли? А мы добивались поездки в Чайкенд откуда до нас доходили такие неимоверные слухи такие, как и последнее - Мартунашен тяжелая артиллерия превратила в развалины, сотни жертв, насильная депортация, мародерство со стороны азербайджанского ОМОНа.
«Это все злые вымыслы!», - утверждали наши сопровождающие, но нам-то хотелось удостовериться самим. Ведь сообщения из Армении говорили: это правда. Да, сопровождающие хотели нам помочь, но у них не выходило.
На второй день нашей командировки где-то после обеда вместе с работниками милиции в автобус сел политработник подполковник Советской Армии А. Захарчук. Мы его тут же забросали вопросами.
- Вы встречались с армянскими боевиками?
- Да, и не раз
- Кто они по социальному составу?
- Студенты, разные искатели приключений, выпущенные на волю уголовники, даже работники правоохранительных органов…
«Правда» давала на своих страницах фотографические копии милицейских удостоверений, отобранных у людей, которые находились в отрядах боевиков. Кстати, немало среди них было выданных в марте – апреле нынешнего года, то есть буквально перед началом террористических акций боевиков в приграничных азербайджанских селах и Нагорном Карабахе. Это лишний раз дает повод задуматься об организованном порядке действий экстремистских образований. Кто за ними стоит?
- А в Азербайджане создавались отряды боевиков? - спросили мы подполковника.
- Здесь тоже, как ответная реакция были предприняты попытки создать такие неформальные воинские отряды. На некоторых заводах наладили даже кустарное производство вооружения. Примитивные такие гранаты, знаете…
Слова его подтвердил достаточно высокий чин из действующих в пятикилометровой зоне безопасности по обеим сторонам границы внутренних войск МВД СССР. Фамилию его не называю, поскольку за голову каждого боевого офицера боевиками назначается весьма крупная денежная сумма. Вспомните судьбу подполковника Блахотина, убитого у своего дома в Ростове. Военные уверены, что это была не случайность. За офицерами идет настоящая охота.
Так вот, он рассказал нам, как на одну из его застав прибыло больше сотни вооруженных азербайджанских боевиков, хотим мол, вам помочь. Офицер приказал им выстроиться, расставил вокруг своих бойцов и велел сдать оружие. Те пороптали, но сдали. Их отправили обратно по домам.
- Ну, а теперь, - заключает подполковник Захарчук, - когда в приграничную полосу пришла Советская Армия, надобность в таких отрядах боевиков в Азербайджане отпала…
- А как же тогда азербайджанские омоновцы? Говорят, они не отличаются от боевиков…
- Да, можно сказать, что это те же боевики, только созданные как бы на официальной почве. Мы стараемся, чтобы они меньше контактировали с армянским населением. Всякое бывало…
И другие офицеры, с кем довелось говорить, нелестно отзывались об омоновцах. Официальных же сведений об их действиях нам не удалось получить…
Вопросы наши не кончаются.
- Вот пишут, что Советская Армия снабжала азербайджанских боевиков оружием.
- Гнусная сплетня. Конечно, без мерзавцев не бывает. Но это ведь не значит, что Советская Армия оружием снабжает. Какой-то негодяй украл автомат и решил заработать на его продаже. Но чтобы в массовом порядке целенаправленно – такого нет. Да это легко проверить: посмотрите накладные - сколько и какого оружия и вооружения получено, сколько имеется…
Дорога круто пошла в горы. Мелькают милицейские посты, мощные груженые самосвалы – их используют в качестве заграждения на случай вылазки армянских боевиков. У тех ведь и боевые машины имеются. Откуда? В средствах массовой информации не раз сообщалось о нападениях на воинские подразделения, хищении вооружения. Были случаи, когда боевики отцепляли железнодорожные платформы, загоняли их в тупик и сгружали боевую технику…
Забираемся все выше. Вокруг какая-то тягостная тишина, которая словно бы всасывается снаружи в наш автобус, наэлектризовывает его. В распадке видим пятнистые туши вертолетов. Рядом люди в военной форме. Фигуры их напряженные. Наверху в горах начинает что-то ухать. И вдруг замечаем одуряющей красоты маки, даже ощущаем их притягательно-усыпляющий запах. Жизнь и возможная смерть по соседству. Тут-то и начинаем пронзительно-тоскливо ощущать весь этот абсурд, нелепость случившейся беды. И замолкаем притихшие.
Ю. Шабанов
(спец. корр. «Правды»)
Гянджа-Казах-Ханлар
(Правда №113(26561) от 12 мая 1991г.)
Отчет о командировке в зону боевых действий
На черной от горя и гнева земле
Два села как близнецы Нижняя и Верхняя Аскипара почти пустые улицы, испуганные и в то же время любопытные лица в окнах домов. Здесь, рядом с селами расположилась застава. Офицеры и солдаты в полном боевом снаряжении. Одни едят с ножа консервы, сидя на боевых машинах, другие несут службу. В окопе под маскировкой трещит рация. Вооруженные Силы страны выполняют свой долг.
Встретили военные нас сначала не очень приветливо, долго выясняли откуда и кто, проверяли документы. Что ж все понятно, боевая обстановка. Диктофоны заставили выключить, а в блокноты, пожалуйста, записывайте. Показывают нам трофеи: бронетранспортер, две градобойные пушки. А еще изъяли у армянских боевиков десятки автоматов и пистолетов, боеприпасы к ним, гранаты, радиостанцию.
Мы оглядываемся вокруг. У крайних домов села собралось несколько местных жителей. Крыши и стены некоторых строений разрушены, оконные рамы и двери вывернуты – это поработали пушки армянских боевиков.
- 29 апреля, - рассказывают офицеры, - все и началось. Армянские боевики начали мощный обстрел азербайджанской территории. Мы прибыли сюда, установили заставы. Вон там, в горах, за армянским селом Воскепар, в пятикилометровой зоне безопасности, еще одна. Близлежащие села на армянской стороне превращены в крупные базы боевиков, много их укрывается в горах. Мы разыскиваем их, разоружаем. Если нам оказывают вооруженное сопротивление – отвечаем.
- Почему здесь вы, а не внутренние войска?
- Есть и внутренние. Но у них не хватает сил, чтобы выполнить Указ Президента о разоружении незаконных воинских формирований. Подразделения Советской Армии помогают им, охраняют жителей.
Спокойствие здесь, конечно, относительное, постреливают все же.
- А по нашей площадке, - сказали офицеры, - они вообще ведут прицельный огонь из автоматического оружия и снарядами. Посмотрите вокруг…
Мы обернулись, походили по открытой площадке и увидели на земле отметины от снарядов. Стало неуютно. А тут еще за горами ухнуло раз, другой и третий. Офицеры вышли на связь.
- Там, под селом Керанц, идет бой, - сказал один из них, - Обнаружено крупное бандитское формирование, которое открыло огонь.
Сбоку вдруг раздался невыносимый свербящий вой, в небе, улетая за горы, на мгновение ослепительно вспыхивали яркие молнии – реактивные снаряды.
- На войне, как на войне, - жестко сказал офицер – Мы солдатиков своих под пули подставлять больше не намерены. Их уже столько положили! А в чем они виноваты? В том, что сдерживают экстремистов, стариков, женщин и детей спасают, свой воинский долг выполняют? Тут еще небылицы дикие про них сочиняют…
В горах раздался сухой треск очереди, еще, еще. Связист докладывает обстреливают верхнюю заставу. Откуда стреляют? Горы лесистые, с заставы не обнаружить. Командир поднимает вертолеты. Они кружат над горами.
- Вижу три машины на верхушке – два ГАЗ-66 и КАМАЗ
Это с вертолета.
- Знакомые уловки, - чертыхается командир, - Ставят машины и из-под них ведут стрельбу.
И резко:
- Цель уничтожить.
Полыхнули молнии. То ли дым, то ли пыль поднялась. Командир грозится в небо:
- Ты мне всю жизнь будешь за горючку платить. Посидел бы на месте тех пацанов на заставе под пулями.
Вертолетчики докладывают:
- Цель уничтожена!
- Давай для верности еще круг.
Дым густеет, становится черным, взметываются языки пламени. Все стихает.
- Надо поехать снять пост у села Воскепар, - командир поясняет нам,- это тоже там, на армянской территории, откуда вчера мы выдворили много боевиков милиционеров.
Просим поехать вместе с военными.
- Ладно, только осторожно, не высовываться, в горах стреляют.
Неловко забираемся в узкие люки БМД. По броне забарабанил дождь. Офицер все же посоветовал опустить крышки.
Лезем в горы чуть ли не по вертикальной стене. Вот это техника! Наконец забираемся на лысую площадку. Там в окопах сидят бойцы. На все четыре стороны смотрят стволы боевых машин. В ста метрах село Воскепар.
- Там еще остались вооруженные боевики, - с уверенностью говорит офицер, - и два танка где-то прячут. Когда село заблокировали со всех сторон, те вышли на переговоры. Но вышли из села с оружием только милиционеры, дескать выполнявшие приказ. Другие же остались.
Кстати, когда блокировали, увидели на дороге «Ниву» и ГАЗ-66 набитые людьми. Приказали остановиться. Те открыли огонь. Солдаты ответили. Армянские боевики….
- Жертвы были?
- Да
… в центре группы милиционеры с оружием внимательно за нами наблюдают.
- Это и есть боевики они остались. Женщин и детей сами же армяне … Хотели мы прочесать село чтобы и танки изъять, но раздумало начальство…
… в том же Чайкенде.
Вечером прилетело с «Известий» заявление председателя армянского парламента Л. Тер-Петросяна: «Подразделения 4 армии советских войск, дислоцированные на территории Азербайджана с применением вертолетов, танков и тяжелой артиллерии до основания уничтожили село Воскепар Ноемберянского района Армении. Разрушены все дома, сожжены близлежащие сады и леса. Имеются десятки убитых». Заявление было передано в постпредство Армении в Москве, вечером 6 мая. Мы стояли в ста метрах над совершенно целым селом и фотографировали его днем 7 мая. Ни одного разрушенного дома, убиты только оказавшие сопротивление боевики.
Так рождается чудовищная ложь в целях дискредитации армии. И можно ли после этого верить остальным заявлениям главы армянского парламента?
А вот в села Чайкенд и Мартунашен мы так и не попали. На горных подступах к нему нас остановили азербайджанские милиционеры и буквально в миг затолкали обратно в машину. Мы говорили, что там в Чайкенде находится заместитель министра внутренних дел Азербайджанской ССР полковник милиции Мамедов, который сейчас ждет нас. Ноль понимания. …
…Тот ему сказал, что обстановка осложнилась и поэтому журналистам здесь делать нечего.
…Если правда на азербайджанской стороне, то почему бы нам, журналистам, не показать Чайкенд – и все бы разговоры кончились.
Нам бы не хотелось домысливать. Но вот идут мимо нас из Чайкенда машины с домашним имуществом его жителей, ведомые милицией. Куда? Вслед за хозяевами? Или? … Опять же это проклятое «или», которое терзает душу сомнениями. Дайте встретиться с омоновцами, армянским населением, вывезенным из села! Не дали. Писали люди заявления на выезд? Наверное. Жить в такой обстановке ой как трудно – пекло самое настоящее. Майор внутренних войск МВД СССР, с которым мы повстречались, говорил: да, писали, некоторые потом под давлением армянских боевиков забрали назад, снова писали. Люди пошли к нам, но на их пути встали армянские боевики с автоматами – не пускали. Кое-как уговорили, выехали 1600 человек. Но мы-то не видели заявлений, не видели репатриированных. Где правда?
Не добились мы полной правды и в разговоре с начальником следственного отдела азербайджанской республиканской прокуратуры А. Агаевым. Он сказал, к примеру, что 6 мая по сообщению военных, на войсковой наряд напали более пятидесяти армянских боевиков. Те в ответ применили оружие, боевики сдались. Сейчас они находятся в Казахе – в камерах предварительного заключения. Из республиканской прокуратуры приехала следственная бригада. Против боевиков возбуждено уголовное дело.
- Многие из них, - добавил Агаев, - говорят, что они милиционеры, прибыли по заданию. Но если есть задание, то должны быть и командировочные удостоверения, а их нет и в помине. Вообще нет никаких документов. Да и одеты они от не в милицейскую форму – кто во что.
Потом мы все-таки настояли на разговоре с задержанными.
- Задать сможете только один вопрос: «Вы милиционеры? Тогда почему без формы и документов?»
Задать нам хотелось множество вопросов, но…
К нам вывели двух высокорослых и крепких мужиков лет эдак чуть за сорок. У одного здоровенный синяк под глазом, он его время от времени прижимает мокрым платком. Задаем вопросы и включаем диктофоны.
- Выключите немедленно, - кричит начальник следственного отдела.
Мой, очевидно заело, не выключился. Вот такой получился разговор.
- Я советский офицер, милиционер, - говорит один, седоватый, - Мою форму отобрали свои…
- Подождите, подождите, - это перебивает его Агаев.
- Мои документы…, - вступает тот, что с синяком…
- Подождите, подождите. Мы вас приняли, накормили, помощь оказали?
- Спасибо, конечно, сейчас мы объясним…
Новое вмешательство:
- Нет, нет…
Нас выпроваживают. Фотокорреспондент щелкает последний кадр. Негусто. Понятно, что есть следственная тайна. Но нас-то больше интересовали нравственные мотивы того, зачем эти люди пришли с оружием к соседям. И это ничуть бы не повлияло на ход следствия. Во всяком случае, можно не позволить задержанным отвечать на нежелательные для следствия вопросы, но устроить все же диалог с журналистами. Увы…
Словом, возвращались мы в Москву, так и не уяснив до конца обстановку на границе. Что запомнилось? Бой? Да, конечно. Но больше – пустые, с какой-то безысходностью глаза азербайджанских детей, сжатые губы стариков, горестные лица соседей супругов Исмаиловых, живших в городе Казахе по улице Баку, 235. Под утро 3 мая в их двор и сад за домом полетели выпущенные с армянской территории ракеты класса «земля-земля». Испуганные, они с маленьким сыном и родственниками выскочили из дома. Муж и жена умерли сразу же - от осколков. Мальчик и еще трое родственников упали, обливаясь кровью – сейчас они в больнице. А еще запомнился водитель рядовой Вася Зорило. Родом он из Молдавии, служить осталось до осени.
- Дослужу ли? – грустно сказал он и показал затянувшуюся рану на левом плече. В январе нынешнего года, когда сидел на бронетранспортере посреди одной из бакинских площадей, по нему выстрелили их пистолета. Сейчас он охраняет покой азербайджанцев на границе с Арменией. Зла на них не держит.
- А на кого злиться? Люди не виноваты, забили им головы. Тот, кто стрелял, сам наверное, мучается. Ему тяжелей. Вот только бы медаль получить «За отвагу», к которой меня представили никак не дойдет…
Пусть минует его пуля. Пусть она всех минует. Но пусть и воздастся должное тем, кто втянул азербайджанский и армянский народы в братоубийственную войну и тем самым сделал черной от горя эту благодатную землю. Если существует справедливость, пусть воздастся!
Ю. Шабанов
(спец. Корр. «Правды»)
Гянджа- Казах-Ханлар
(«Правда» №114(26562) от 13 мая 1991г.)
На черной от горя и гнева земле
Из Москвы мы, девять корреспондентов центральных газет, улетали в дождь. Улететь в дождь, говорят, к добру, но добра от своей командировки мы не ожидали.
Через три часа наш самолет должен был приземлиться в азербайджанском городе Гяндже, а оттуда уже, как говорится рукой подать до границы с Арменией. Когда-то граница дружбы, теперь она стала рубежом непримиримой вражды, крови и смерти. И летят отсюда по всей стране и миру черные, как обугленные головешки, на сожженной земле, вести. Все уже, наверное, из газет и телепередач знают названия этих сел. Чайкенд, Мартунашен и Воскепар. Первые два находятся в Ханларском районе Азербайджана, третье - в Ноемберянском районе Армениии. Волосы дыбом встают, когда читаешь в иных изданиях о полыхающих там пожарищах – результатах артиллерийских обстрелов, отрезанных ушах и носах, снятых скальпах, зверствах азербайджанского ОМОНа, внутренних войск и Советской Армии по отношению к армянскому населению этих деревень. Такие сведения, как правило, исходят от безымянных очевидцев.
Но что же там происходит на самом деле? Насколько справедливы обвинения, выдвинутые армянской стороной?
- Полетите туда и на месте и на месте во всем разберитесь, - сказали нам в МВД СССР – Мы договорились с азербайджанскими коллегами, что вам покажут все горячие точки. Там сейчас действуют внутренние войска, которые находятся в двойном подчинении – нашем и МВД республики, последнему они подчиняются в оперативном порядке, а также местный ОМОН, подчиняющийся только МВД Азербайджана. Вас там встретят и окажут содействие…
Представляете профессиональное нетерпение журналистов увидеть все собственными глазами, взять интервью у участников этих, увы, горестных событий и рассказать о них правду. Но на военном аэродроме под Гянджой нас никто не встретил. Шесть часов мы мыкались на летном поле и в различных аэродромных строениях. Спасибо военным летчикам – накормили и с большим трудом по своим армейским каналам связи (городская телефонная связь в день нашего приезда с военным аэродромом была прервана) помогли соединиться с представителями местных органов власти. А ведь у них и без нас хлопот было выше головы. Взлетали и садились самолеты, перевозившие грузы и беженцев, оформлялись документы на перевозки. И мрачнели лица военных, когда указан в них был «груз 200», что на обычном языке означает гроб. Улетали самолеты со страшным своим грузом, отправляя в последний путь до родного дома парней в военной форме – солдат и офицеров. Были среди них и жертвы случайных катастроф, но в последнее время все больше тех, кто грудью своей преградил дорогу экстремистской пуле, спас ценой своей жизни, жизни мирных жителей. И от этого больно сжималось сердце.
В одном из гянджинских военных городков установлена мемориальная доска в честь подполковника О. Ларионова. Январским днем нынешнего года, о чем сообщали газеты, он сопровождал из Лачина в Степанакерт журналистку азербайджанской «молодежки» и офицера внутренних войск. Автоматные очереди армянских боевиков неожиданно раздались сразу с обоих сторон дороги. Подполковник, истекая кровью, защищал своих спутников и себя до последнего патрона. Но слишком уж неравный был бой, погибли все в машине. Теперь мемориальная доска напоминает о этом мужестве. Да только никакими мемориальными досками, никакими воинскими почестями не помочь горю жены и детей подполковника Ларионова. Лучше бы совсем не было этих досок и оставались бы живыми люди. Нам случайно довелось увидеть, как упала, в том же военном городке на колени, воздев в мольбе руки к небу, не старая еще женщина – мать погибшего офицера. Какие найти для нее слова утешения? И помогут ли они ей?
Лихая сей час и у нас, журналистов, дол, не для слабонервных. Такого насмотришься. Однако надо обязательно все самому видеть, запомнить, чтобы потом рассказать людям правду, пусть и горька она будет, как хинин. Но только правду, и не повторять в погоне за сенсацией досужие домыслы и сплетни, делать скороспелые выводы, которые и служат адской смесью для разжигания тупой нечеловеческой злобы. Мы добросовестно старались найти эту правду! Да не всегда удавалось…
Вечером только встретились с начальником УВД города Гянджа полковником милиции Э. Гасановым, представителями городских властей. Сразу же попытались выяснить оперативную обстановку. Полковник развел руками:
- Сами знаете, субординация. Здесь высокие представители Министерства обороны и внутренних войск МВД СССР, вот они и расскажут. А я, хоть и обладаю информацией, не могу. Завтра организую с ними встречу. Встретимся в десять утра…
Больше мы его и в глаза не видели. На все звонки дежурный по городскому управлению внутренних дел отвечал, что полковника нет, и где он – не знает. О расположении высшего военного руководства из Москвы вообще никто не ведал. Правда, сопровождали нас работники районного отдела внутренних дел, но что они могли? А мы добивались поездки в Чайкенд откуда до нас доходили такие неимоверные слухи такие, как и последнее - Мартунашен тяжелая артиллерия превратила в развалины, сотни жертв, насильная депортация, мародерство со стороны азербайджанского ОМОНа.
«Это все злые вымыслы!», - утверждали наши сопровождающие, но нам-то хотелось удостовериться самим. Ведь сообщения из Армении говорили: это правда. Да, сопровождающие хотели нам помочь, но у них не выходило.
На второй день нашей командировки где-то после обеда вместе с работниками милиции в автобус сел политработник подполковник Советской Армии А. Захарчук. Мы его тут же забросали вопросами.
- Вы встречались с армянскими боевиками?
- Да, и не раз
- Кто они по социальному составу?
- Студенты, разные искатели приключений, выпущенные на волю уголовники, даже работники правоохранительных органов…
«Правда» давала на своих страницах фотографические копии милицейских удостоверений, отобранных у людей, которые находились в отрядах боевиков. Кстати, немало среди них было выданных в марте – апреле нынешнего года, то есть буквально перед началом террористических акций боевиков в приграничных азербайджанских селах и Нагорном Карабахе. Это лишний раз дает повод задуматься об организованном порядке действий экстремистских образований. Кто за ними стоит?
- А в Азербайджане создавались отряды боевиков? - спросили мы подполковника.
- Здесь тоже, как ответная реакция были предприняты попытки создать такие неформальные воинские отряды. На некоторых заводах наладили даже кустарное производство вооружения. Примитивные такие гранаты, знаете…
Слова его подтвердил достаточно высокий чин из действующих в пятикилометровой зоне безопасности по обеим сторонам границы внутренних войск МВД СССР. Фамилию его не называю, поскольку за голову каждого боевого офицера боевиками назначается весьма крупная денежная сумма. Вспомните судьбу подполковника Блахотина, убитого у своего дома в Ростове. Военные уверены, что это была не случайность. За офицерами идет настоящая охота.
Так вот, он рассказал нам, как на одну из его застав прибыло больше сотни вооруженных азербайджанских боевиков, хотим мол, вам помочь. Офицер приказал им выстроиться, расставил вокруг своих бойцов и велел сдать оружие. Те пороптали, но сдали. Их отправили обратно по домам.
- Ну, а теперь, - заключает подполковник Захарчук, - когда в приграничную полосу пришла Советская Армия, надобность в таких отрядах боевиков в Азербайджане отпала…
- А как же тогда азербайджанские омоновцы? Говорят, они не отличаются от боевиков…
- Да, можно сказать, что это те же боевики, только созданные как бы на официальной почве. Мы стараемся, чтобы они меньше контактировали с армянским населением. Всякое бывало…
И другие офицеры, с кем довелось говорить, нелестно отзывались об омоновцах. Официальных же сведений об их действиях нам не удалось получить…
Вопросы наши не кончаются.
- Вот пишут, что Советская Армия снабжала азербайджанских боевиков оружием.
- Гнусная сплетня. Конечно, без мерзавцев не бывает. Но это ведь не значит, что Советская Армия оружием снабжает. Какой-то негодяй украл автомат и решил заработать на его продаже. Но чтобы в массовом порядке целенаправленно – такого нет. Да это легко проверить: посмотрите накладные - сколько и какого оружия и вооружения получено, сколько имеется…
Дорога круто пошла в горы. Мелькают милицейские посты, мощные груженые самосвалы – их используют в качестве заграждения на случай вылазки армянских боевиков. У тех ведь и боевые машины имеются. Откуда? В средствах массовой информации не раз сообщалось о нападениях на воинские подразделения, хищении вооружения. Были случаи, когда боевики отцепляли железнодорожные платформы, загоняли их в тупик и сгружали боевую технику…
Забираемся все выше. Вокруг какая-то тягостная тишина, которая словно бы всасывается снаружи в наш автобус, наэлектризовывает его. В распадке видим пятнистые туши вертолетов. Рядом люди в военной форме. Фигуры их напряженные. Наверху в горах начинает что-то ухать. И вдруг замечаем одуряющей красоты маки, даже ощущаем их притягательно-усыпляющий запах. Жизнь и возможная смерть по соседству. Тут-то и начинаем пронзительно-тоскливо ощущать весь этот абсурд, нелепость случившейся беды. И замолкаем притихшие.
Ю. Шабанов
(спец. корр. «Правды»)
Гянджа-Казах-Ханлар
(Правда №113(26561) от 12 мая 1991г.)
Отчет о командировке в зону боевых действий
На черной от горя и гнева земле
Два села как близнецы Нижняя и Верхняя Аскипара почти пустые улицы, испуганные и в то же время любопытные лица в окнах домов. Здесь, рядом с селами расположилась застава. Офицеры и солдаты в полном боевом снаряжении. Одни едят с ножа консервы, сидя на боевых машинах, другие несут службу. В окопе под маскировкой трещит рация. Вооруженные Силы страны выполняют свой долг.
Встретили военные нас сначала не очень приветливо, долго выясняли откуда и кто, проверяли документы. Что ж все понятно, боевая обстановка. Диктофоны заставили выключить, а в блокноты, пожалуйста, записывайте. Показывают нам трофеи: бронетранспортер, две градобойные пушки. А еще изъяли у армянских боевиков десятки автоматов и пистолетов, боеприпасы к ним, гранаты, радиостанцию.
Мы оглядываемся вокруг. У крайних домов села собралось несколько местных жителей. Крыши и стены некоторых строений разрушены, оконные рамы и двери вывернуты – это поработали пушки армянских боевиков.
- 29 апреля, - рассказывают офицеры, - все и началось. Армянские боевики начали мощный обстрел азербайджанской территории. Мы прибыли сюда, установили заставы. Вон там, в горах, за армянским селом Воскепар, в пятикилометровой зоне безопасности, еще одна. Близлежащие села на армянской стороне превращены в крупные базы боевиков, много их укрывается в горах. Мы разыскиваем их, разоружаем. Если нам оказывают вооруженное сопротивление – отвечаем.
- Почему здесь вы, а не внутренние войска?
- Есть и внутренние. Но у них не хватает сил, чтобы выполнить Указ Президента о разоружении незаконных воинских формирований. Подразделения Советской Армии помогают им, охраняют жителей.
Спокойствие здесь, конечно, относительное, постреливают все же.
- А по нашей площадке, - сказали офицеры, - они вообще ведут прицельный огонь из автоматического оружия и снарядами. Посмотрите вокруг…
Мы обернулись, походили по открытой площадке и увидели на земле отметины от снарядов. Стало неуютно. А тут еще за горами ухнуло раз, другой и третий. Офицеры вышли на связь.
- Там, под селом Керанц, идет бой, - сказал один из них, - Обнаружено крупное бандитское формирование, которое открыло огонь.
Сбоку вдруг раздался невыносимый свербящий вой, в небе, улетая за горы, на мгновение ослепительно вспыхивали яркие молнии – реактивные снаряды.
- На войне, как на войне, - жестко сказал офицер – Мы солдатиков своих под пули подставлять больше не намерены. Их уже столько положили! А в чем они виноваты? В том, что сдерживают экстремистов, стариков, женщин и детей спасают, свой воинский долг выполняют? Тут еще небылицы дикие про них сочиняют…
В горах раздался сухой треск очереди, еще, еще. Связист докладывает обстреливают верхнюю заставу. Откуда стреляют? Горы лесистые, с заставы не обнаружить. Командир поднимает вертолеты. Они кружат над горами.
- Вижу три машины на верхушке – два ГАЗ-66 и КАМАЗ
Это с вертолета.
- Знакомые уловки, - чертыхается командир, - Ставят машины и из-под них ведут стрельбу.
И резко:
- Цель уничтожить.
Полыхнули молнии. То ли дым, то ли пыль поднялась. Командир грозится в небо:
- Ты мне всю жизнь будешь за горючку платить. Посидел бы на месте тех пацанов на заставе под пулями.
Вертолетчики докладывают:
- Цель уничтожена!
- Давай для верности еще круг.
Дым густеет, становится черным, взметываются языки пламени. Все стихает.
- Надо поехать снять пост у села Воскепар, - командир поясняет нам,- это тоже там, на армянской территории, откуда вчера мы выдворили много боевиков милиционеров.
Просим поехать вместе с военными.
- Ладно, только осторожно, не высовываться, в горах стреляют.
Неловко забираемся в узкие люки БМД. По броне забарабанил дождь. Офицер все же посоветовал опустить крышки.
Лезем в горы чуть ли не по вертикальной стене. Вот это техника! Наконец забираемся на лысую площадку. Там в окопах сидят бойцы. На все четыре стороны смотрят стволы боевых машин. В ста метрах село Воскепар.
- Там еще остались вооруженные боевики, - с уверенностью говорит офицер, - и два танка где-то прячут. Когда село заблокировали со всех сторон, те вышли на переговоры. Но вышли из села с оружием только милиционеры, дескать выполнявшие приказ. Другие же остались.
Кстати, когда блокировали, увидели на дороге «Ниву» и ГАЗ-66 набитые людьми. Приказали остановиться. Те открыли огонь. Солдаты ответили. Армянские боевики….
- Жертвы были?
- Да
… в центре группы милиционеры с оружием внимательно за нами наблюдают.
- Это и есть боевики они остались. Женщин и детей сами же армяне … Хотели мы прочесать село чтобы и танки изъять, но раздумало начальство…
… в том же Чайкенде.
Вечером прилетело с «Известий» заявление председателя армянского парламента Л. Тер-Петросяна: «Подразделения 4 армии советских войск, дислоцированные на территории Азербайджана с применением вертолетов, танков и тяжелой артиллерии до основания уничтожили село Воскепар Ноемберянского района Армении. Разрушены все дома, сожжены близлежащие сады и леса. Имеются десятки убитых». Заявление было передано в постпредство Армении в Москве, вечером 6 мая. Мы стояли в ста метрах над совершенно целым селом и фотографировали его днем 7 мая. Ни одного разрушенного дома, убиты только оказавшие сопротивление боевики.
Так рождается чудовищная ложь в целях дискредитации армии. И можно ли после этого верить остальным заявлениям главы армянского парламента?
А вот в села Чайкенд и Мартунашен мы так и не попали. На горных подступах к нему нас остановили азербайджанские милиционеры и буквально в миг затолкали обратно в машину. Мы говорили, что там в Чайкенде находится заместитель министра внутренних дел Азербайджанской ССР полковник милиции Мамедов, который сейчас ждет нас. Ноль понимания. …
…Тот ему сказал, что обстановка осложнилась и поэтому журналистам здесь делать нечего.
…Если правда на азербайджанской стороне, то почему бы нам, журналистам, не показать Чайкенд – и все бы разговоры кончились.
Нам бы не хотелось домысливать. Но вот идут мимо нас из Чайкенда машины с домашним имуществом его жителей, ведомые милицией. Куда? Вслед за хозяевами? Или? … Опять же это проклятое «или», которое терзает душу сомнениями. Дайте встретиться с омоновцами, армянским населением, вывезенным из села! Не дали. Писали люди заявления на выезд? Наверное. Жить в такой обстановке ой как трудно – пекло самое настоящее. Майор внутренних войск МВД СССР, с которым мы повстречались, говорил: да, писали, некоторые потом под давлением армянских боевиков забрали назад, снова писали. Люди пошли к нам, но на их пути встали армянские боевики с автоматами – не пускали. Кое-как уговорили, выехали 1600 человек. Но мы-то не видели заявлений, не видели репатриированных. Где правда?
Не добились мы полной правды и в разговоре с начальником следственного отдела азербайджанской республиканской прокуратуры А. Агаевым. Он сказал, к примеру, что 6 мая по сообщению военных, на войсковой наряд напали более пятидесяти армянских боевиков. Те в ответ применили оружие, боевики сдались. Сейчас они находятся в Казахе – в камерах предварительного заключения. Из республиканской прокуратуры приехала следственная бригада. Против боевиков возбуждено уголовное дело.
- Многие из них, - добавил Агаев, - говорят, что они милиционеры, прибыли по заданию. Но если есть задание, то должны быть и командировочные удостоверения, а их нет и в помине. Вообще нет никаких документов. Да и одеты они от не в милицейскую форму – кто во что.
Потом мы все-таки настояли на разговоре с задержанными.
- Задать сможете только один вопрос: «Вы милиционеры? Тогда почему без формы и документов?»
Задать нам хотелось множество вопросов, но…
К нам вывели двух высокорослых и крепких мужиков лет эдак чуть за сорок. У одного здоровенный синяк под глазом, он его время от времени прижимает мокрым платком. Задаем вопросы и включаем диктофоны.
- Выключите немедленно, - кричит начальник следственного отдела.
Мой, очевидно заело, не выключился. Вот такой получился разговор.
- Я советский офицер, милиционер, - говорит один, седоватый, - Мою форму отобрали свои…
- Подождите, подождите, - это перебивает его Агаев.
- Мои документы…, - вступает тот, что с синяком…
- Подождите, подождите. Мы вас приняли, накормили, помощь оказали?
- Спасибо, конечно, сейчас мы объясним…
Новое вмешательство:
- Нет, нет…
Нас выпроваживают. Фотокорреспондент щелкает последний кадр. Негусто. Понятно, что есть следственная тайна. Но нас-то больше интересовали нравственные мотивы того, зачем эти люди пришли с оружием к соседям. И это ничуть бы не повлияло на ход следствия. Во всяком случае, можно не позволить задержанным отвечать на нежелательные для следствия вопросы, но устроить все же диалог с журналистами. Увы…
Словом, возвращались мы в Москву, так и не уяснив до конца обстановку на границе. Что запомнилось? Бой? Да, конечно. Но больше – пустые, с какой-то безысходностью глаза азербайджанских детей, сжатые губы стариков, горестные лица соседей супругов Исмаиловых, живших в городе Казахе по улице Баку, 235. Под утро 3 мая в их двор и сад за домом полетели выпущенные с армянской территории ракеты класса «земля-земля». Испуганные, они с маленьким сыном и родственниками выскочили из дома. Муж и жена умерли сразу же - от осколков. Мальчик и еще трое родственников упали, обливаясь кровью – сейчас они в больнице. А еще запомнился водитель рядовой Вася Зорило. Родом он из Молдавии, служить осталось до осени.
- Дослужу ли? – грустно сказал он и показал затянувшуюся рану на левом плече. В январе нынешнего года, когда сидел на бронетранспортере посреди одной из бакинских площадей, по нему выстрелили их пистолета. Сейчас он охраняет покой азербайджанцев на границе с Арменией. Зла на них не держит.
- А на кого злиться? Люди не виноваты, забили им головы. Тот, кто стрелял, сам наверное, мучается. Ему тяжелей. Вот только бы медаль получить «За отвагу», к которой меня представили никак не дойдет…
Пусть минует его пуля. Пусть она всех минует. Но пусть и воздастся должное тем, кто втянул азербайджанский и армянский народы в братоубийственную войну и тем самым сделал черной от горя эту благодатную землю. Если существует справедливость, пусть воздастся!
Ю. Шабанов
(спец. Корр. «Правды»)
Гянджа- Казах-Ханлар
(«Правда» №114(26562) от 13 мая 1991г.)
Что произошло у села Воскепар
Довольно неоднозначной была реакция читателей на статью «На черной от горя и гнева земле», опубликованную в «Правде» за 12 и 13 мая сего года. Напомню, что она появилась в результате поездки, организованной МВД СССР, бригады журналистов на границу Азербайджана и Армении, где и по сей день не прекращается кровопролитие.
Вернувшись из поездки, все журналисты в один голос рассказали и написали, что они были крайне ограничены в своих действиях: не могли поехать, куда желали, не могли говорить с тем, с кем хотели, получали неполную, а точнее сказать, одностороннюю информацию.
Из Армении пришел десяток телеграмм, в которых говорилось, что на снимке в «Правде» запечатлены не «армянские боевики, выдающие себя за милиционеров», а действительно сотрудники милиции: начальник отделения ГАИ Кироваканского ГОВД Корюн Маргарян и оперуполномоченный уголовного розыска того же горотдела милиции Геворг Акопджанян. Подтвердили это и приехавшие в редакцию постпред республики Армения в Москве Ф. Мамиконян, начальник отдела охраны общественного порядка республиканского МВД П. Галумян и начальник Ноемберянского РОВД Т. Саркисян. С их слов я привожу версию того, как милиционеры вдруг превратились в армянских боевиков
...Так уж случилось, что село Воскепар Ноемберянского района Армении расположено между селами Нижняя Аскепара и Верхняя Аскепара Казахского района Азербайджана. Здесь давно уже неспокойно, но кульминации конфликтная ситуация достигла 29 апреля. В этот день неизвестными лицами с территории Казахского района были обстреляны машины с гражданским населением армянской национальности.
Два заместителя начальника Ноемберянского РОВД с милиционерами, охраняющими село, и солдатами внутренних войск, несущих патрульную службу в Воскепаре, выехали на место происшествия. Здесь их обстреляли с поста азербайджанского ОМОН, расположенного в селе Нижняя Аскепара. Армянские милиционеры открыли ответный огонь. Тигран Саркисян, которому по раций сообщили о конфликте, приказал своим подчиненным вернуться в Воскепар, и сам тут же выехал в это село.
— Тридцатого апреля,— вспоминает Тигран Владимирович,— Воскепар начали обстреливать с Нижней и Верхней Аскепар, причем стреляли не только омоновцы, но и военные. Но в этот день стреляли пока только из автоматов...
Пушки заговорили позже. А в тот день Т. Саркисян встретился с командиром полка подполковником Резниковым, попытался с ним объясниться. Сказал, что его милиционеры не будут даже отвечать на выстрелы, а взамен попросил разблокировать дороги, соединяющие Воскепар с райцентром: нужно дать возможность покинуть село детям, женщинам и старикам. Резников обещал.
Казалось бы, были сделаны обоюдные шаги к стабилизации обстановки. Но тут началось что-то непонятное. Первого мая в Воскепар прибыл начальник войсковой оперативной группы (ВОГ) полковник Макарихин и заявил что роту внутренних войск, дислоцированную в селе, он снимает.
— Министр внутренних дел Армении знает об этом? — спросил Т. Саркисян.
— Нет,— ответил полковник,— я получил приказ свыше.
Диалог этот не случаен. ВОГ МВД СССР находится в оперативном подчинении МВД Армении и, следовательно, полковник Макарихин должен был бы поставить в известность о своих действиях армянских коллег. Но не поставил. Это привело к трагическим последствиям.
— Когда второго мая начали вывод внутренних войск из села,— вспоминает Т. Саркисян,— офицеры Виктор Багинский, его заместитель Юрий Пивоваров не скрывали слез. Они пытались объяснить Макарихину, что выводить внутренние войска из Воскепар нельзя: только они удерживают азербайджанских омоновцев от нападения на село. Но приказ есть приказ...
Рота двинулась к Еревану. По дороге ей преградили путь женщины и дети, за которыми стояли вооруженные мужчины. Чтобы не допустить кровопролития, чтобы не пострадали женщины и дети, солдаты отказались от сопротивления, сдали оружие. В Ереване против них возбудили уголовные дела за самовольное оставление поста и вечером того же дня отпустили.
Но в Нижней и Верхней Аскепарах этого не знали. Здесь думали, что солдаты захвачены заложниками. Временное перемирие было нарушено. Третьего числа произошла смена милицейского наряда в селе Воскепар. Учитывая, что его покинула рота внутренних войск, Т. Саркисян вызвал усиленный наряд. Теперь в селе уже было 28 милиционеров. Но они понимали, что их может ждать, и завидовали тем, кто уезжал. Напрасно завидовали...
— Наряд из села на двух машинах выехал в райцентр,— вспоминает Тигран Владимирович.— В дороге они попали под обстрел гаубиц: в итоге один сотрудник убит, семеро ранено.
— Стреляли военные, дислоцированные в Нижней Аскепаре,— уточняет П Галумян.— Стреляли без предупреждения...
Напряжение нарастало. Пятого мая Т. Саркисян снова запросил смену наряда. Ему сообщили, что горными дорогами — прямой путь снова был блокирован — в час ночи отправлены 20 сотрудников милиции с двумя гражданскими водителями и двумя проводниками. Но и утром наряд в Воскепаре не появился.
К этому времени наблюдатели доложили Т. Саркисяну, что село окружено танками, бронемашинами, солдатами и омоновцами. По громкоговорящей связи милиционерам предъявили ультиматум: если через пятнадцать минут они не сдадутся, село будет уничтожено.
Майор Василий Кроха, с которым Тигран Владимирович вступил в переговоры по громкоговорящей связи, подтвердил, что такой приказ у него есть. В конце концов, Саркисяна и его заместителя Михаила Хачатряна пригласила в гарнизон.
Военнослужащий, представившийся генералом Андреевым, повторил ультиматум, требовал сдать не только табельное оружие, но и какие-то два танка, пушки. Саркисян предложил оставить в гарнизоне заложников, милиционеров и даже местных жителей, проехать в Воскепар, убедиться, что там нет боевиков и уж тем более танков и пушек. Предложение не приняли. Хачатряна оставили заложником, а Саркисяна отправили в деревню, чтобы он организовал сдачу оружия. На все про все дали два часа.
Саркисян связался с руководством, посоветовался с подчиненными, старейшинами села. Приняли решение сдаться.
Они выходили по одному. Первым шел майор К. Маргарян — это его потом представили фотокорреспондентам как боевика. Его, как и других, положили на асфальт, предупредили: лишнее движение — пеняйте на себя. Маргарян, от обиды ли, возмущения, дернулся на земле—ударом ботинка ему сломали ребра. Саркисян выходил последним — его, хотя знали в лицо, тоже уложили на асфальт, обыскали.
Затем задержанных на территории Армении милиционеров под охраной солдат и бронемашин отправили в Казах, на территорию Азербайджана.
— С тех пор об их судьбе ничего не известно,— говорит Тигран Владимирович.—Хотя генерал Андреев и обещал мне, что после сдачи оружия он нас всех отпустит...
Дальше события развивались так. Когда милиционеров уложили на асфальт, снова был открыт огонь по селу — двое его жителей погибли, пятеро ранены. Саркисяна пытались уговорить вернуться в село и подготовить жителей к тому, что в Воскепар войдут войска. Тигран Владимирович отказался: ведь он и другие сдались только потому, чтобы танки не вошли в село, где остались безоружные люди.
— Перед тем, как меня отпустили,—вспоминает Т. Саркисян, подошел полковник, фамилию он назвать отказался, и сообщил, что ночью из засады был расстрелян наряд, который шел на смену в Воскепар: там, сказал он, осталось девять трупов.
Позже эти сведения подтвердились. Только убитых оказалось не девять, а одиннадцать, через несколько дней от ран скончались еще трое... Напомню, на смену ехало 20 милиционеров, которых сопровождало четверо гражданских лиц. Судьба оставшихся в живых, по словам собеседников, им неизвестна.
— Мы обращались во многие инстанции,— сказал Ф. Мамиконян,— но никакой информации ни от МВД СССР, ни от союзной Прокуратуры, ни от военных о задержании сотрудников армянской милиции, о том, где они, что с ними, не получили.
Я задал собеседникам только один уточняющий вопрос:
— Начальник следственного отдела азербайджанской прокуратуры А. Агаев утверждал нашим корреспондентам, что 6 мая армянские боевики напали, по сообщению военных, на войсковой пост. Когда их задержали, у них не обнаружили командировочных удостоверений и вообще документов, одеты они были не в милицейскую форму— кто во что. Если это так, то были основания для задержания, согласны?
— Нет. Агаева при нашем задержании не было. А как оно проходило на самом деле,— ответил Т. Саркисян,— я уже рассказал: мы сдались после предъявленного военными ультиматума. Возможно, у кого-то не было командировочных удостоверений, не знаю. Но практика такова, что эти документы хранятся у старшего командированной группы. А он остался с частью командированных сотрудников в Ноемберяне. Поэтому я допускаю, что у кого-то из наших не было командировочных удостоверений. Но установить их личности при желании можно было за полчаса. Только вот желания не было — даже выслушать по этому поводу меня не захотели. Что касается одежды — большая часть моих людей была в милицейской форме, в том числе и я, и только несколько человек, среди них Маргарян и Акопджанян, были в защитной форме цвета хаки — она практичнее и удобнее, носить ее при участии в операциях никто не запрещает. Кстати, эту форму охотно используют и азербайджанские милиционеры...
Такая вот версия. Верить ей или нет? Во всяком случае она высказана с подробностями, деталями, фамилиями конкретных людей, которые участвовали в трагическом инциденте. Непонятно также и то, зачем азербайджанской милиции понадобилось выставлять в качестве боевиков своих армянских коллег.
Мы публикуем эту версию с одной целью: должна быть полная ясность в трагических событиях у села Воскепар. Одна сторона сумела уже высказаться во многих газетах. Другой мы предоставили слово сегодня. Но лично у меня и, думаю, у читателей, ясности от этого не прибавилось. Очевидно, официальное мнение должны высказать представители Министерства обороны СССР, МВД СССР и Прокуратуры Союза ССР. «Правда» готова предоставить им слово...
Г. ОВЧАРЕНКО.
(«Правда», № 120(26568) от 20.05.1991г.).
Довольно неоднозначной была реакция читателей на статью «На черной от горя и гнева земле», опубликованную в «Правде» за 12 и 13 мая сего года. Напомню, что она появилась в результате поездки, организованной МВД СССР, бригады журналистов на границу Азербайджана и Армении, где и по сей день не прекращается кровопролитие.
Вернувшись из поездки, все журналисты в один голос рассказали и написали, что они были крайне ограничены в своих действиях: не могли поехать, куда желали, не могли говорить с тем, с кем хотели, получали неполную, а точнее сказать, одностороннюю информацию.
Из Армении пришел десяток телеграмм, в которых говорилось, что на снимке в «Правде» запечатлены не «армянские боевики, выдающие себя за милиционеров», а действительно сотрудники милиции: начальник отделения ГАИ Кироваканского ГОВД Корюн Маргарян и оперуполномоченный уголовного розыска того же горотдела милиции Геворг Акопджанян. Подтвердили это и приехавшие в редакцию постпред республики Армения в Москве Ф. Мамиконян, начальник отдела охраны общественного порядка республиканского МВД П. Галумян и начальник Ноемберянского РОВД Т. Саркисян. С их слов я привожу версию того, как милиционеры вдруг превратились в армянских боевиков
...Так уж случилось, что село Воскепар Ноемберянского района Армении расположено между селами Нижняя Аскепара и Верхняя Аскепара Казахского района Азербайджана. Здесь давно уже неспокойно, но кульминации конфликтная ситуация достигла 29 апреля. В этот день неизвестными лицами с территории Казахского района были обстреляны машины с гражданским населением армянской национальности.
Два заместителя начальника Ноемберянского РОВД с милиционерами, охраняющими село, и солдатами внутренних войск, несущих патрульную службу в Воскепаре, выехали на место происшествия. Здесь их обстреляли с поста азербайджанского ОМОН, расположенного в селе Нижняя Аскепара. Армянские милиционеры открыли ответный огонь. Тигран Саркисян, которому по раций сообщили о конфликте, приказал своим подчиненным вернуться в Воскепар, и сам тут же выехал в это село.
— Тридцатого апреля,— вспоминает Тигран Владимирович,— Воскепар начали обстреливать с Нижней и Верхней Аскепар, причем стреляли не только омоновцы, но и военные. Но в этот день стреляли пока только из автоматов...
Пушки заговорили позже. А в тот день Т. Саркисян встретился с командиром полка подполковником Резниковым, попытался с ним объясниться. Сказал, что его милиционеры не будут даже отвечать на выстрелы, а взамен попросил разблокировать дороги, соединяющие Воскепар с райцентром: нужно дать возможность покинуть село детям, женщинам и старикам. Резников обещал.
Казалось бы, были сделаны обоюдные шаги к стабилизации обстановки. Но тут началось что-то непонятное. Первого мая в Воскепар прибыл начальник войсковой оперативной группы (ВОГ) полковник Макарихин и заявил что роту внутренних войск, дислоцированную в селе, он снимает.
— Министр внутренних дел Армении знает об этом? — спросил Т. Саркисян.
— Нет,— ответил полковник,— я получил приказ свыше.
Диалог этот не случаен. ВОГ МВД СССР находится в оперативном подчинении МВД Армении и, следовательно, полковник Макарихин должен был бы поставить в известность о своих действиях армянских коллег. Но не поставил. Это привело к трагическим последствиям.
— Когда второго мая начали вывод внутренних войск из села,— вспоминает Т. Саркисян,— офицеры Виктор Багинский, его заместитель Юрий Пивоваров не скрывали слез. Они пытались объяснить Макарихину, что выводить внутренние войска из Воскепар нельзя: только они удерживают азербайджанских омоновцев от нападения на село. Но приказ есть приказ...
Рота двинулась к Еревану. По дороге ей преградили путь женщины и дети, за которыми стояли вооруженные мужчины. Чтобы не допустить кровопролития, чтобы не пострадали женщины и дети, солдаты отказались от сопротивления, сдали оружие. В Ереване против них возбудили уголовные дела за самовольное оставление поста и вечером того же дня отпустили.
Но в Нижней и Верхней Аскепарах этого не знали. Здесь думали, что солдаты захвачены заложниками. Временное перемирие было нарушено. Третьего числа произошла смена милицейского наряда в селе Воскепар. Учитывая, что его покинула рота внутренних войск, Т. Саркисян вызвал усиленный наряд. Теперь в селе уже было 28 милиционеров. Но они понимали, что их может ждать, и завидовали тем, кто уезжал. Напрасно завидовали...
— Наряд из села на двух машинах выехал в райцентр,— вспоминает Тигран Владимирович.— В дороге они попали под обстрел гаубиц: в итоге один сотрудник убит, семеро ранено.
— Стреляли военные, дислоцированные в Нижней Аскепаре,— уточняет П Галумян.— Стреляли без предупреждения...
Напряжение нарастало. Пятого мая Т. Саркисян снова запросил смену наряда. Ему сообщили, что горными дорогами — прямой путь снова был блокирован — в час ночи отправлены 20 сотрудников милиции с двумя гражданскими водителями и двумя проводниками. Но и утром наряд в Воскепаре не появился.
К этому времени наблюдатели доложили Т. Саркисяну, что село окружено танками, бронемашинами, солдатами и омоновцами. По громкоговорящей связи милиционерам предъявили ультиматум: если через пятнадцать минут они не сдадутся, село будет уничтожено.
Майор Василий Кроха, с которым Тигран Владимирович вступил в переговоры по громкоговорящей связи, подтвердил, что такой приказ у него есть. В конце концов, Саркисяна и его заместителя Михаила Хачатряна пригласила в гарнизон.
Военнослужащий, представившийся генералом Андреевым, повторил ультиматум, требовал сдать не только табельное оружие, но и какие-то два танка, пушки. Саркисян предложил оставить в гарнизоне заложников, милиционеров и даже местных жителей, проехать в Воскепар, убедиться, что там нет боевиков и уж тем более танков и пушек. Предложение не приняли. Хачатряна оставили заложником, а Саркисяна отправили в деревню, чтобы он организовал сдачу оружия. На все про все дали два часа.
Саркисян связался с руководством, посоветовался с подчиненными, старейшинами села. Приняли решение сдаться.
Они выходили по одному. Первым шел майор К. Маргарян — это его потом представили фотокорреспондентам как боевика. Его, как и других, положили на асфальт, предупредили: лишнее движение — пеняйте на себя. Маргарян, от обиды ли, возмущения, дернулся на земле—ударом ботинка ему сломали ребра. Саркисян выходил последним — его, хотя знали в лицо, тоже уложили на асфальт, обыскали.
Затем задержанных на территории Армении милиционеров под охраной солдат и бронемашин отправили в Казах, на территорию Азербайджана.
— С тех пор об их судьбе ничего не известно,— говорит Тигран Владимирович.—Хотя генерал Андреев и обещал мне, что после сдачи оружия он нас всех отпустит...
Дальше события развивались так. Когда милиционеров уложили на асфальт, снова был открыт огонь по селу — двое его жителей погибли, пятеро ранены. Саркисяна пытались уговорить вернуться в село и подготовить жителей к тому, что в Воскепар войдут войска. Тигран Владимирович отказался: ведь он и другие сдались только потому, чтобы танки не вошли в село, где остались безоружные люди.
— Перед тем, как меня отпустили,—вспоминает Т. Саркисян, подошел полковник, фамилию он назвать отказался, и сообщил, что ночью из засады был расстрелян наряд, который шел на смену в Воскепар: там, сказал он, осталось девять трупов.
Позже эти сведения подтвердились. Только убитых оказалось не девять, а одиннадцать, через несколько дней от ран скончались еще трое... Напомню, на смену ехало 20 милиционеров, которых сопровождало четверо гражданских лиц. Судьба оставшихся в живых, по словам собеседников, им неизвестна.
— Мы обращались во многие инстанции,— сказал Ф. Мамиконян,— но никакой информации ни от МВД СССР, ни от союзной Прокуратуры, ни от военных о задержании сотрудников армянской милиции, о том, где они, что с ними, не получили.
Я задал собеседникам только один уточняющий вопрос:
— Начальник следственного отдела азербайджанской прокуратуры А. Агаев утверждал нашим корреспондентам, что 6 мая армянские боевики напали, по сообщению военных, на войсковой пост. Когда их задержали, у них не обнаружили командировочных удостоверений и вообще документов, одеты они были не в милицейскую форму— кто во что. Если это так, то были основания для задержания, согласны?
— Нет. Агаева при нашем задержании не было. А как оно проходило на самом деле,— ответил Т. Саркисян,— я уже рассказал: мы сдались после предъявленного военными ультиматума. Возможно, у кого-то не было командировочных удостоверений, не знаю. Но практика такова, что эти документы хранятся у старшего командированной группы. А он остался с частью командированных сотрудников в Ноемберяне. Поэтому я допускаю, что у кого-то из наших не было командировочных удостоверений. Но установить их личности при желании можно было за полчаса. Только вот желания не было — даже выслушать по этому поводу меня не захотели. Что касается одежды — большая часть моих людей была в милицейской форме, в том числе и я, и только несколько человек, среди них Маргарян и Акопджанян, были в защитной форме цвета хаки — она практичнее и удобнее, носить ее при участии в операциях никто не запрещает. Кстати, эту форму охотно используют и азербайджанские милиционеры...
Такая вот версия. Верить ей или нет? Во всяком случае она высказана с подробностями, деталями, фамилиями конкретных людей, которые участвовали в трагическом инциденте. Непонятно также и то, зачем азербайджанской милиции понадобилось выставлять в качестве боевиков своих армянских коллег.
Мы публикуем эту версию с одной целью: должна быть полная ясность в трагических событиях у села Воскепар. Одна сторона сумела уже высказаться во многих газетах. Другой мы предоставили слово сегодня. Но лично у меня и, думаю, у читателей, ясности от этого не прибавилось. Очевидно, официальное мнение должны высказать представители Министерства обороны СССР, МВД СССР и Прокуратуры Союза ССР. «Правда» готова предоставить им слово...
Г. ОВЧАРЕНКО.
(«Правда», № 120(26568) от 20.05.1991г.).
Модераторы: admin, Rom, Real